Единственное, что категорически не понравилось Маргоше, – по допотопным правилам ванна была застелена простыней, поскольку прежде считалось недопустимым прикосновение стенок ванны к обнаженному человеческому телу (все-таки чугун, хотя и под толстым слоем эмали). Но современному человеку возлежание на мокрой тряпке казалось куда как менее приятным, чем на гладких, прогретых теплой водой эмалированных стенках. Зато в воду кто-то невидимый набросал лепестков разных цветов, которые испускали потрясающий аромат, и если уж не царицей Савской, то просто царицей почувствовать себя в такой ванне было вполне возможно.
Маргарита, расслабившись в теплой воде, закрыла глаза и задремала…
– Ну-с, с чем пожаловали, молодой человек?
Старик, говоривший эти слова, был невысок ростом, суховат, но при этом обладал удивительно звучным голосом и внушительным лицом. Домашняя бархатная куртка, отделанная витыми шнурами, дорогая английская трубка и перстень на холеной руке только добавляли ему респектабельности.
– Мне нужен совет, – ответил гость.
– В таком случае прошу к столу. Чего изволите – чашечку чаю или рюмашечку горячительного? Предлагаю для начала пропустить по рюмочке коньячка. Это так способствует задушевной беседе…
– Ох, Одиссей Лаэртович, не до чашечек мне и не до рюмашечек! – нервно ответил молодой человек. – Я буквально одержим одной мыслью, и меня это мучает.
Приглядевшись, в нем можно было узнать того самого чародея, который безуспешно пытался провести обряд с восковой куклой. А при еще более внимательном взгляде – лидера экстремистов, призывавшего их на борьбу с заезжей ведьмой.
Теперь на его растерянном лице не было ни уверенности лидера, ни одержимости чародея, и молодой человек представал в третьем обличье. Он был похож на аспиранта, провалившего научный эксперимент и прибежавшего к профессору за помощью, понимая, что вожделенная защита диссертации под угрозой. Казалось, у него вот-вот начнется истерика.
Старик, именовавшийся Одиссеем Лаэртовичем, сохранял полнейшее спокойствие и поглядывал на своего визитера с хитрецой.
– Ну-ну, голубчик, возьмите себя в руки. Рюмашка в такой ситуации – средство весьма эффективное. Примите, батенька, ради лечения, коньячок добрый… Вот так. Лимончик возьмите. Полегчало? Ну, садитесь и рассказывайте. Рассказывайте, не стесняйтесь. Люди свои.
Одиссей Лаэртович прожил очень долгую жизнь, побывал в разнообразных передрягах и всегда знал, как справиться с любой самой сложной проблемой. Его не зря называли хитроумным… Но за что его ценили еще больше – он никогда не пытался усовершенствовать чужую нравственность, принимая всех своих знакомых такими, какие они есть. Даже если требовался совет, мягко говоря, сомнительного характера, Одиссей не отказывал – обстоятельства бывают разные, случается, и погубить кого-нибудь приходится… Дело, в общем-то, житейское.
