В то же время он мог писать в такой форме не только для обхода инквизиции. Нет никаких оснований отрицать версию, согласно которой туманность катренов кроме этого еще и тщательно скрывает их смысл от определенных людей или на определенное время, а затянувшаяся «непонятность» писем со временем должна разогнать этот «туман», если привести эти письма в соответствие друг с другом или найти в них некий ключ (ключи).
Заметно, что к Цезарю Мишель обращается на «ты», а к Генриху Второму более почтительно – на «вы» и «ваше величество». Это как будто легко объяснить, ведь Цезарь – действительно его, Мишеля, сын, а Генрих – французский король. Также заметно, что Цезаря Мишель считает меньшим «интеллектуалом», чем «всехристианнейшего Короля», и не желает в послании к нему «слишком углубляться в вещи, которые превышают будущую способность» его «рассудка». Это было бы очень похоже на отношение отца к подрастающему сыну, если бы не множество непонятных фраз, от которых отец мог бы воздержаться, заменив их напутствиями и суховатым мужским признанием в любви к своему отпрыску. А самое главное – хотя в письме своему сыну Мишель указывает, что «…ты появился на свет так поздно, не буду говорить о твоих годах, ведь тебе еще нет и одного года, а твои Воинственные годы не способны еще дать слабому разуму запечатлеть мое сообщение о будущем…», а его настоящему, родному сыну, младенцу Цезарю действительно на момент завершения письма в 1555 г. еще не исполнилось 1 года, тут тоже есть серьезная «неувязочка». Нострадамус завершает письмо сыну так: «…прими же этот дар твоего отца Мишеля Нострадамуса, надеюсь, что смогу объяснить тебе каждый катрен моих Пророчеств…» Общеизвестно, что его сын не унаследовал пророческого дара Нострадамуса, и он также не смог разгадать тайну посланий своего отца.
Еще одна странность – Нострадамус пишет, обращаясь к сыну: «…твои Воинственные годы не способны еще дать слабому разуму запечатлеть мое сообщение о будущем, оставить тебе это в рукописи невозможно, так как с течением времени она придет в ветхость и не сохранится». Даже допуская, что к моменту завершения письма сыну Цезарю еще не исполнился 1 год, и у него еще был слишком «слабый разум», чем объяснить следующие слова: «…твои Воинственные годы…» и «оставить тебе это в рукописи невозможно, так как с течением времени она придет в ветхость и не сохранится»? Что, рукопись не сохранилась бы на протяжении всей жизни его сына? В «домашних» условиях бумага сохраняется не одно десятилетие, так почему же доктор так уверен, что рукопись «придет в ветхость» или даже вообще «не сохранится»? Какие «Воинственные годы», или «Военные годы», как переводили другие переводчики писем, если его сын Цезарь не поступал на военную службу?
