— Какой же ты, Леха, зануда. Дима — один из сослуживцев моего мужа. Очень образованный, интеллигентный парень, душа коллектива. У него очень трудная судьба. Воспитывался в детдоме, служил в Афганистане, а потом создал себе карьеру собственными руками. На таких людях белый свет стоит.
— Скажи, у тебя с ним хорошие отношения?
— Ты что, с ума сошел?! Еще не хватало, чтобы я имела что-то с простым банковским служащим! Ты — другое дело. Мы ведь не чужие друг другу, правда?
— Конечно, дорогая, в этом не сомневайся. Вика, а кто, на твой взгляд, может вести дела Штрассера дальше? Думаю, это вполне своевременный вопрос.
— Ах! Меня такие дела не особенно интересуют. Впрочем, сегодня уже было совещание. Правление банка избрало директором Илью Рахлина. Кстати, Панкин тоже был кандидатом, но отказался. Он человек тихий и порядочный. Банковское дело для него только работа. Ну а чтобы быть директором, надо пахать все двадцать четыре часа в сутки. Уж мне-то известно.
Я чувствовал, что Вика едва сдерживает раздражение. Еще немножко, и она разразится потоком самой отборной брани в мой адрес. Это обстоятельство меня несказанно забавляло. Я брал моральный реванш за свои собственные переживания.
— Леша, ты какой-то странный! Задаешь идиотские вопросы по телефону в одиннадцать ночи, вместо того чтобы приехать и поговорить обо всем в домашней обстановке. Представляешь, я лежу сейчас в элегантной ночной рубашке на шикарной итальянской двуспальной кровати, изнывая от одиночества. Ты просто жестокий негодяй, понял? Неужели ты оставишь бедную несчастную женщину в ее неутешном горе?! Я плачу, Алешенька…
Мне оставалось только сказать ей:
— Не плачь, родная, — и повесить телефонную трубку.
Думаю, мой совет вряд ли успокоил Викторию. Про Панкина я толком ничего не узнал. Загадка так и оставалась загадкой. Чтобы во всем хорошенько разобраться, предстояло покинуть свой ставший неуютным город.
Через пару часов ночной поезд уносил меня подальше от тревог и переживаний. На неудобной верхней полке плацкарты я подумал, что, увы, Наташа так и не дождется моего визита. Наверное, она уже никогда не простит своего взбалмошного приятеля, разбившего ее надежды…»
Само собой, в кулинарии англичане привержены традициям, как и во многом другом, касающемся быта. Традиционный поридж (овсяную кашу то есть) на завтрак Денис и сам в Москве ел ежедневно, так что утром следующего своего лондонского дня он обошелся парой сандвичей и йоркширским пудингом. В карточке меню стояла пометка «Service charge», это означало, что чаевые уже включены в счет, и Денис, заплатив пенс в пенс, вышел на улицу. Он с удовольствием дал бы на чай и больше, но в таком случае была опасность, что в нем легко признают русского. А лишний раз светиться Денис не хотел. Тем более не стоило это делать в непосредственной близости от Клеонского. Впрочем, на тот момент Денис еще не знал, что Клеонский, ни от кого не таясь, живет неподалеку, в роскошном «Хилтон Метрополе»! Позднее, вспоминая о том, что на овладевание этой нехитрой информацией ему, опытному сыщику, понадобилось два дня, Денис испытывал досаду. Но это было правдой.
