— Ты что, его грохнуть хочешь, дура?
— Нет, Леша! Я поговорю с ним о своем, а потом сдам в милицию. Конечно, трудно удержаться от соблазна наказать убийцу, но сторож дачи уже знает меня в лицо. Возникнут подозрения. Я храню неопровержимую улику виновности Панкина. Ему обеспечено пожизненное, уж ты не сомневайся. Впрочем, твое дело вовремя улизнуть с бабками. Пусть потом говорит, что деньги у него украли. В эти басни менты не поверят. Ну, вроде все. Времени еще полтора часа. Такси будет ждать внизу. Ну как, устраивает тебя такой план? А? Золотая у меня голова?
— Более того, дорогая. Уж если я первый войду в дом, Панкин в наших руках, не сомневайся. Только главное, чтобы деньги на месте были.
— Да что ты заладил — деньги, деньги! Если все выгорит, ты всю жизнь будешь рядом со мной. Я-то умею делать деньги, дружок, и тебя по ночам учить буду.
Виктория приблизилась ко мне и нежно поцеловала.
— Давай, Леха, по сто грамм для храбрости.
— Все, милая, завязал, выпьем, когда все уладим.
— Я люблю тебя, Леша. Ты такой честный и преданный. Как я мечтала о таком мужчине!
— Я тоже тебя люблю. Но сначала скажи адрес дачи и не забудь про оружие.
— Ах да! Просто из головы вылетело. — Она исправила свою ошибку. Я узнал дорогу к убежищу Панкина и заодно получил в руки все тот же «смит-вессон».
— Леха, давай займемся любовью. Время еще есть. Мне с тобой так хорошо…
— Давай, — ответил я и завалил Вику на кровать.
Мне пришлось применить недюжинную силу, чтобы связать ее крепкой веревкой и всунуть в рот кляп. Она извивалась, как куколка в своем коконе. Глаза налились кровью. Теперь Виктория походила на сказочную ведьму.
— Успокойся, крошка. Не думай обо мне ничего плохого. Я слишком ценю тебя, чтобы рисковать твоей жизнью. Это будет мужской разговор. Тебе не следует там присутствовать. Прости, если можешь, я обязательно вернусь. Пожелай удачи.
Отпив из стакана немного виски, я вышел из номера. На столе я специально забыл карманный нож. Это давало Виктории шанс.
Все шло по заранее продуманному сценарию. Я находился у раскрытого окна дачи и видел фигуру Панкина. Он спокойно потягивал виски и смотрел телевизор. Сторож действительно появился в десять и сказал то, что должен был сказать. Панкин направился в сторожку, где был телефон. Он вернется через несколько минут, так и не поговорив ни с кем. Та, которая должна вроде бы позвонить из Майкопа, на самом деле уже никогда никому не позвонит. На тот свет еще не провели телефонную линию. Такой план меня устраивал. Я позволил сговорившимся противникам все решить без меня. Это еще больше вселяло в них уверенность. Пусть продолжают считать меня дураком.
