Когда Мокошь увидела, что ее сын развалился, будто мальчишка, на облаке, дует на Сныпять и гонит по ней то ли лодочки, то ли просто волну – она толком и разглядеть не успела, а уже растревожилась. Если еще и Симаргл станет мешаться в людские дела, всё совсем пойдет кувырком. И когда подошла к нему, улыбнулась:
– Здравствуй, сын! Что это ты – в игрушки играешь?
А он вдруг смутился, вскочил:
– Я не играю. Я как будто… живу!
Прямотою он был в отца. И Мокошь насторожилась:
– Живешь? Но боги не могут жить. Боги вечно присутствуют, – ведь она говорила это ему всегда, с младенчества говорила. И вот опять приходилось, как маленького, брать его за руку и вести, и наставлять: – Сейчас, например, твое присутствие необходимо в небесном саду.
По облакам, как по быстрым льдинам, идти было весело. А внизу, там, под ними, точно так же держась за руки, шли Кащей с Ягдой. Симаргл заметил их краем глаза, а потом они скрылись в лесу.
– Понимаешь, я сейчас сам как будто этот мальчишка. Я здесь и там… Это чувство ни на что не похоже! – Симаргл волновался, и это тревожило Мокошь.
– Боги не чувствуют. Боги действуют! – и она даже за руку его, будто маленького, одернула.
А он и этого не заметил:
– Это чувство похоже… на жизнь! Вот!
И когда облака уперлись в скалистый утес, Мокошь решила, что отведет его к веретенному дереву. А там и узнает, что за мальчишка такой помутил его разум. Пусть сын покажет его веретенце! По веретенцу можно многое угадать. И пока шли по саду, высматривала Перуна. Мокоши не хотелось, чтоб громовержец ей помешал.
Черные ветви веретенного дерева были покрыты нежно-зеленой листвой. И листва эта не росла, не дряхлела, не опадала – вместо листвы это делали пестрые веретенца.
Дав сыну немного полюбоваться удивительным этим деревом, Мокошь с улыбкою начала:
– А теперь, сын, рассказывай! Что за мальчишка? Где тут у нас его маленькое веретено?
– Его веретенца здесь нет.
– Нет веретенца?! – не поверила Мокошь. – Быть не может! Вон их здесь сколько! – и замолчала, и увидев, как быстро темнеет подол, заходила, играя плотными складками, и всё наконец поняла: это был тот самый детеныш, чужак! Значит, Лихо и Коловул его не убили! И сказала с улыбкой: – Ах, нет веретенца! И только поэтому ты полагаешь, что я над его судьбой уже и не властна?!
