– Почему он не человек?
А Веснуха, жена его, сняла с себя золотой браслет с двумя диковинными зверями и к дубу Перунову кинула:
– Боимся, прогневали мы богов.
И другие женщины тоже стали с себя украшения золотые снимать, которые вот, только что, в реке обрели. Бросили их к корням священного дерева и еще руки о подолы отерли, как после нечистого. А те, которые куски пестрой ткани держали, те и их к дереву побросали.
Молчал Родовит. То людей своих взглядом обводил, то опускал его на ощерившегося младенца. Хотел Родовит все слова выслушать, пусть и самые горькие, потому и молчал.
Слово это – «змеёныш» – первым кузнец Сила сказал. Прибежал с большою корзиною уже после всех, на колени перед Родовитом рухнул:
– Князь-отец! Положи ты змеёныша этого вот в нее, сделай милость! На воду опустим. И пусть себе уплывает – до самой Закатной реки!
И люди тут же слово это подхватили:
– Змеёныш!
– А ведь точно – змеёныш!
И Ягодка, которая чуть в стороне, возле Лады стояла, в Ладин подол головку зарыла, чтобы смеха ее не услышал отец, и прошептала:
– Ну вылитый зми-ионыш!
Выслушал всех Родовит, еще раз на младенца взглянул, которого ему княгинюшка его любимая Лиска вместо себя оставила, прижал младенца к груди покрепче и начал так:
– Когда Велес-бог похитил Мокошь-богиню и она родила от него близнецов – девочку с одним глазом…
– Одноглазую Лихо, – кивнули люди, им ли этого было не знать?
– … и мальчика с волчьей пастью, – властно напомнил им князь.
– Коловула, – весело крикнула Ягодка.
– Коловула, – кивнул ей отец. – Что же? Разве Мокошь их бросила в реку, разве не вскормила их грудью? И разве тот, чье имя вымолвить разом не хватит силы…
– Всемогущий Пе… – благоговейно прошептали мужчины.
-… рун! рун! рун! – шепотом подхватили женщины.
– Разве он проклял этих детей? – уже яростно выкрикнул князь. – Боги дали мне долгожданного сына! Я не к вам с ним пришел, а к Перунову дубу! Я не вас хочу слушать! Я буду слушать богов!
Взглядом призвал Родовит к себе Ладу, и в тот же миг Лада уже возле стояла. Бережно переложил Родовит к ней на руки ребенка, а сам тронул ладонью свой оберег и внутрь Перунова дуба вошел. Наклонился, взял от корней чашу с хмелем – одна Лада знала, какие травки надо собрать и как из травок этих настой сварить, чтобы только немного отпил его Родовит, и стали слышны ему богов голоса.
Вот сделал Родовит один глоток – и люди, что стояли вокруг Перунова дуба, глаза свои крепко закрыли. Вот сделал их князь второй глоток – люди подняли свои головы к небу. Вот третий глоток сделал их князь – взяли люди друг друга за руки, только бы князю помочь волю богов расслышать – и двинулись маленькими шагами по кругу. И вот уже стоны до них донеслись: «Мм-м-м-ы! Ы-ы-ы!» – прежде чем говорить голосами богов всегда стонал Родовит, потом выл, потом внутри священного дерева вздрагивал, бился. И только потом – не всегда, а лишь если была на то воля богов, – начинал разговаривать их голосами.
