– Поешь, тоже надо! – словами ответил кузнец.
И усевшись на пол, Кащей развязал большой узел. Отпил из горшка, стал жадно ломать хлеб.
– Поклянись, что ты больше не убежишь! – уже с гневом сказала Ягда.
Кащей покачал головой:
– Мой шатиор там! Клянусь! – и ладонью накрыл свой золотой амулет: – Качшей убежишь!
Ярче огня полыхнули у Ягды щеки. Выбежала она из кузницы, от обиды себя не помня. И так вовремя, так хорошо остудил ее с неба сильный и благодатный, с горошину, дождь.
Лихо и Коловул играли в «умри-отомри». Великанша сидела над озером, на огромном, треснувшем камне, а у нее за спиной резвился, прыгал, гонялся за толстым своим хвостом Коловул. Но волком он был недолго. Из шерсти, как круглый лесной орех выступает из скорлупы, вдруг проявилось лицо, а из передних лап руки.
– Умри! – грянула в этот миг великанша и обернулась. И зашлась басовитым, грудным смехом. Ничего не видела она в жизни смешнее этого недоволка.
Обиделся, хотел зарычать Коловул, а только ртом зарычишь разве?
– Отомри! – со смехом позволила Лихо.
И Коловул стремительно сделался снова волком. И с рыком бросился к Лихо, куснул ее выше локтя.
– Ты чего? – великанша вскочила, обхватила ручищами Коловулову шею. И вот они уже по траве покатились. То Коловул клыками ее хватал, то Лихо его руками одолевала. И не заметили оба, как смерч принесся на их поляну. И как из смерча Мокошь шагнула. Улышали только:
– Всё забавляетесь?! А у людишек чужак! Сильный, опасный!
Встала Лихо с травы, подол отряхнула:
– Мамочка, о… Какие у тебя сегодня глаза! Будто ты в будущее смотрела!
– Да! – Мокошь крикнула. – Я смотрела!
– И меня научи! Я тоже хочу! – это Лихо заныла.
А Коловул, чтобы мать не трясла его за загривок, сам завертелся волчком и сделался человеком. А голосом еще хриплым, звериным протяжно сказал:
– И что там увидела?
Мокошь выхватила из волос свой гребень, бросила его оземь. И прямо среди травы родник вдруг забил. Склонилась над ним богиня.
– Вода, туда, вода сюда, – зашептала.
И близнецы тоже с волнением подошли. Они думали будущее покажет им мать. Но нет, в грядущее Мокошь никого не пускала. Показала им Мокошь лишь нынешнего Кащея – в кузнице мальчишка сидел, хлеб жевал, молоко допивал из горшка.
– Детеныш, – умилилась вдруг Лихо.
А Мокошь сказала:
– Этот детеныш не должен стать взрослым! – и гребенку из травы подняла. И тут же заглох родник, даже мокрой травы по себе не оставил.
– Умри и не отомри? – спросил Коловул.
Мокошь понятливости его улыбнулась.
