А с другой стороны, если не действовать всем вместе, одним кулаком, все немедленно развалится.
— Да, — сказал наконец Теймур, — я думаю, Джамал, что вопрос с Галеевым мы решили. А с Турецкого постарайся глаз не спускать. Я попытаюсь помочь, если будет трудно. Интерес-то общий!
— Все, — подвел итог Марат, — две акции утвердили. А теперь, братишка, порадуй душу своей замечательной кухней…
Глава десятая РЕШИТЕЛЬНЫЕ ШАГИ
Пожар начался во второй половине ночи, когда весь поселок крепко спал.
Если выражаться более точно, чего, в сущности, и добивались примчавшиеся к дымящемуся пепелищу и догорающим балкам пожарные, огонь занялся много раньше, вероятно, близко к полуночи. Потому что прислуга у Галеева, Клавдия Харитоновна, уходя к себе домой в половине двенадцатого, все приборы, как обычно, выключила, оставив хозяина в кабинете. Он работал обычно до полуночи, а потом поднимался на второй этаж, в спальню, и там еще немного читал на сон грядущий.
А полыхнул огонь, причем дружно, изо всех окон фасада первого этажа так, будто долго собирал силы и вдруг рванул наружу, вышибив разом все стекла. Пламя немедленно кинулось наверх по деревянной вагонке, которой была обита вся дача. И только тут заметил беду муж Клавдии Харитоновны — то ли треск пылающего сухого дерева его разбудил, то ли какая другая причина. Но он слез с кровати, подошел к окну, выглянул зачем-то на улицу — и увидел пламя.
Вместе с разбуженной им супругой они кинулись через улицу. И пока прислуга подняла крик да перебудила соседей, чтобы те бежали на помощь, муж ее, понимая, что через бурно горящий первый этаж наверх уже не пройти, кинулся домой, приволок длинную лестницу и по ней ловко взобрался на второй этаж, разбив oкно спальни Галеева.
Старик был совсем плох, видно, успел во сне надышаться дымом, который валил снизу. Он ничего не соображал, надрывно дышал и кашлял так, будто его всего наружу выворачивало.
Уж на что не слаб был муж Клавдии Харитоновны, и то с немалым трудом доволок здоровенного старика до окна, сам вылез и, стегаемый языками огня, сумел вытащить человека и спустить на землю. Ну а тут уже и соседи успели набежать, помогли оттащить Галеева подальше.
Горело так лихо и быстро, что у многих сразу закралось подозрение: нет, неспроста беда пришла. Очень похоже на то, что лихие люди ей крепко помогли. Ну, да это уже пожарное начальство скажет, ему видней.
А Галеева перенесли в дом прислуги, где уложили на кровать. Еще не пришедший в себя старик все время повторял: «Мерзавцы, рукопись… Рукопись!»
