Прошло полминуты, пока луч проделал свой путь и вернулся с ответом. Седлер плавал, слушая тонкий свист — шепот звезд.
— Ты, должно быть, долго охотился, — сказал Макинтош. — Почему не дал знать кому-нибудь еще о том, что случилось? Кому-нибудь, кто был бы ближе? Мы уже начали думать, что он от нас ушел. Прием.
— Ты прекрасно знаешь почему, — отрезал Седлер. — Я вовсе не хотел делиться с кем-то комиссионными, когда был уверен, что могу все получить сам. А теперь пошевелись, Боб. Присмотри за тем, чтобы я получил самое лучшее, особенно кормежку. Я смогу за это заплатить. Потом сообщи Шефу и ребятам, что они могут сворачивать свои радарные паутины и возвращаться домой. Потому что он — мой!
Хотя Сиртис был самым большим и самым деловым городом Марса, а также его столицей, он был и самым старым городом. Новенькие небоскребы сверкали на мили вокруг центра, занимая положенные ему акры. К югу город переходил в полосу сельскохозяйственных земель, опоясывавших планету по экватору, а к северу — в нетронутые пустыни, прибежище желтого песка и обглоданных ветрами утесов. Нижний город застраивали в основном еще пионеры.
Толстые стены серого камня, скрепленные известкой, неуклюже поднимались на высоту нескольких этажей и оканчивались плоскими крышами со стоянками для флиттеров.
Прочность их была обманчивой. Теперь, когда на Марсе появилась вполне пригодная для жизни атмосфера, кислород и водяные пары так быстро разъедали марсианский камень, что узкие улицы все время покрывала пыль. Следующее поколение этого квартала уже не увидит.
Джеймс Черч радовался тому, что, пока он жив, его контора будет находиться именно здесь. В нем было нечто от хранителя традиций.
Он стоял у открытого окна, держа трубку во рту, заложив руки за спину, и смотрел прямо перед собой. Он ждал посетителя. В проемах сохранились следы приспособлений, которые когда-то не давали смертельно холодным и разреженным газам проникать внутрь. Позднее, когда ссора с находившимися через улицу маринами вылилась в Кровавые Десять Дней, с помощью тех же приспособлений закрепляли энергетические автоматы. Марины не закрыли свое заведение. У них бывало множество людей, и каждый раз, когда открывались двери, до Черча доносились отдаленные звуки музыки и попискивание установки путеводной звезды; и ему даже казалось, что он может различить щелканье костей и поворачивающегося колеса рулетки. Но возможно, просто веселая болтовня пешеходов была слишком громкой. Солнце поздно заходит в этих широтах, где лето вдвое длиннее земного, и Сиртис вовсю развлекался, пока дневной свет еще позволял это.
