Моряки согласно закивали. Им ли не знать, что в море может случиться всякое. Стихия – она капризная дама, и не все от людей зависит.
– И в то, что связь могла испортиться, тоже верю. Но чтобы в одном из крупнейших портов мира не было судна, способного снять наш сухогруз с мели, – это, с моей точки зрения, извините, вранье. Дурят нам кубинцы головы, время тянут. Только вот для чего, пока неясно.
Один из генералов, специально прибывших на это экстренное заседание, прокашлялся и ответил:
– Мы через МИД и посольство попробуем надавить на Кубу. Но, судя по последнему нашему с ними общению, дело это вязкое и тягомотное. Всем своим видом они сейчас стараются показать, как обижены на Россию за то, что мы не оставили им эту базу.
– Меня даже не это больше всего смущает, – выслушав генерала, продолжил Сорокин. – Настораживает то, что в этом же районе произошел захват самолета террористами. По данным разведки, если я не ошибаюсь, около десяти мусульманских фанатиков вырвались на свободу, захватили американский гидроплан и болтаются сейчас где-то совсем рядом с нашим сухогрузом.
Молчаливый моряк с умными и грустно-спокойными глазами утвердительно кивал головой в подтверждение его слов. Это была информация, добытая по его каналам. И одному богу известно, каких трудов стоило ее добыть.
– Есть предложение: выслать на Кубу наш спецназ! – один из контрразведчиков, которого, видимо, обуревала жажда деятельности, бросил смелую идею. Реакция на нее была неоднозначной. Кто задумчиво стал потирать лоб, кто иронично усмехаться, а кто и согласно закивал. Молчал, обдумывая ситуацию, и седой адмирал. Тот, от чьего решения сейчас многое зависело.
– Самолет до Кубы летит четырнадцать часов. Больше полусуток. Плюс сборы и организация вылета – тоже пара часов. За это время может случиться всякое, – начал вслух рассуждать Сорокин, чтобы дать командующему время подумать и принять правильное решение. – И потом, по нормам международного права наш спецназ не имеет права действовать в территориальных водах Кубы. Это могут расценить как военное вторжение на территорию суверенного государства. Возможен грандиозный международный скандал. А отношения с Гаваной и так не самые радужные.
Повисло тягостное молчание. Что-то нужно было решать. Ситуация осложнялась еще и полным отсутствием конкретной информации. Что случилось с судном, есть ли потери, в каком состоянии груз – никто не мог сказать. А связь катастрофы с кубинцами или с беглыми талибами – всего лишь догадки.
