Не привыкший к устной речи при общении с людьми, караванщик заговорил на сулейменитском языке — на своем диалекте, и понять его было невозможно. Один из карликов пробрался вперед. Далмэди узнал его. Ясный ум обитал в этом тщедушном крохотном тельце, жадно впитывая любое знание об окружающем мире, которое ему предлагали, и в ответ он часто помогал советом.
— Позвольте мне перевести его речь, Посредник и Морской Повелитель, — предложил он.
— Если сможешь, Советник, — согласился его господин.
— Ты очень обяжешь меня, Переводчик, — сказал Далмэди, как можно лучше изображая жесты благодарности.
Составление учтивых фраз не мешало ему лихорадочно размышлять, и он почувствовал, что дыхание его стеснилось в ожидании ответа. Не могли же известия быть подлинной катастрофой!
Он перебирал события, как бы надеясь найти в них что-то спасительное, не замеченное до сих пор. Из-за незначительного наклона оси на Сулеймене не было времен года. Голубым флажкам необходим был сухой, холодный климат Нагорья, и там они росли круглый год. Первобытные туземцы — охотники и собиратели — срывали их во время своих вылазок. Каждые несколько земных месяцев эти племена встречались с одним из более развитых кочевых племен, и происходил обмен их на сушеные листья и плоды. Затем собирали караван и совершали долгое путешествие в этот город, где сотрудники «Компании по доставке» складывали их в тюки в обмен на технические товары. Можно было рассчитывать на загрузку и отправку примерно дважды в месяц. Четыре раза в течение земного года корабль с Дианы увозил содержимое складов «Компании по доставке» и оставлял гораздо более дорогой груз писем, пленок, журналов, книг, новостей со звезд, которые так редко бывали видны в этих мглистых небесах.
Это была не самая эффективная из всех возможных систем, но она была самой дешевой: достаточно было один раз подсчитать необходимые издержки — вложенный капитал и зарплату сотрудников — для начальной плантации. Издержки должны были снизиться, или предприятие должно было измениться при уменьшении отношения актива к пассиву, а пассив вскоре должен был ликвидироваться. В сущности, Сулеймен был типичной внешней базой такого рода: для ученых — завораживающие исследования и возможность приобрести научную репутацию в своей области, для посредников — сравнительно легкая работа, первый шаг по лестнице, где наверху ожидают важные, чарующие, с великолепной оплатой директорские кресла.
