Страховочный трос рывком остановил его, и Райерсон стал медленно подплывать к кораблю. Наушники неожиданно задребезжали от язвительного голоса Свердлова: «В следующий раз так не вздрагивай, землянин». У Райерсона появилось ощущение более целенаправленного движения, словно краснянин стал подтягивать его за трос.
Отдельные фрагменты черноты стали приобретать для Райерсона определенный смысл. Округлая тень перед ним — это, конечно, корпус корабля. Выступ на нем… ну да, это же одно из креплений дополнительного бака. Основной расход массы, необходимый для достижения половины скорости света, равен 4,35 — формулы теории относительности предпочтительнее ньютоновского экспоненциала, — а для торможения полученный результат возводится в квадрат. «Крест» покинул Солнечную систему с полными баками ртути — по одному с каждой стороны. Оттуда ртуть подавалась в топливный отсек. Много позже опустевшие контейнеры разобрали на части и складировали на борту.
Он с трудом заставил себя не думать о таком уютном, таком приятно упорядоченном мире технических данных. Вокруг корпуса корабля и повсюду на х миллиардов световых лет от него лежали звезды. Ближайшие к нему — а их было несметное количество — вспыхивали и переливались, и пронзали его своими острыми взглядами. Их изрезанные очертания не походили на те, которые Райерсон привык видеть с Земли. Изменились даже такие узнаваемые созвездия, как Стрелец; Райерсон воспринимал его как нечто призрачное, похожее на лицо его жены — такое же расплывающееся и исчезающее. Более далекие звезды незаметно сливались с Млечным Путем — единственным компактным скоплением, перекинувшимся через все небо; от него шел самый мертвенный свет во всей видимой Вселенной. Еще дальше, за пределами огромного пространства в миллион световых лет, можно было бы увидеть еще больше солнц — сразу по несколько миллиардов, — образующих бело-голубые спирали других галактик.
Толчок неприятно отдался в ногах Райерсона. Он стоял прямо. Подошвы его ботинок немного прилипали к пластику корпуса, тем самым помогая ему сохранять вертикальное положение. Легкого вращения корабля хватало как раз на то, чтобы заставить небо медленно проплывать перед его глазами. От этого у него возникло смутное чувство, будто он висит вниз головой; и он подумал о привидениях, являющихся на свет Божий и похожих на летучих мышей, которые с писком носятся в ночном воздухе. Райерсон отыскал глазами Свердлова. Громоздкие очертания его фигуры в защитном скафандре казались такими уродливыми и вместе с тем такими основательными, что Райерсон готов был заплакать от благодарности.
