— Раньше всегда было много птиц, — рассказывал мне Хэйвиг.
Он сидел на земле, задыхаясь, пока наконец не пришел в себя. Почувствовав сильный голод, он взял кусочек овечьего сыра и ломоть хлеба. Жадно пережевывая, он с удивлением подумал, что ест пищу, самую обычную для этого периода времени и места на Земле. Пищу, которую ел сам Христос, если, конечно, он существовал. Никогда на Земле не переводились ученые, считавшие, что Христос — это просто миф, вроде какого-нибудь Озириса-Митры. Предположим, что его не было. Вернее, был, но совсем не таким, каким его изображают церковные книги, не живым воплощением Создателя Вселенной. Была бы жизнь на Земле лучше, если бы люди не следовали его заветам?
Хэйвиг задумался, но вдруг вспомнил о своей цели. Он вздохнул, поднялся и пошел по дороге. Солнце появилось из-за горизонта. Вскоре к Хэйвигу присоединилась группа людей. Большинство из них встали затемно. Они прибрали в доме, приготовили пищу, сделали все дела, так как завтра была суббота. Бородатые мужчины в лохмотьях подгоняли тощих ослов, нагруженных товарами. Дети, едва начавшие ходить, перебирали зерно возле шатров, а те, что были чуть постарше, выгоняли овец на пастбище. Хэйвиг шел по дороге, и вместе с ним шли к городу шейхи, священники, бродяги, крестьяне, какие-то полупьяные девицы, два торговца из Анатолии в широкополых шляпах. И вдруг он услышал топот копыт и лязг железа. Это проехал отряд римлян, возвращающийся в город после ночного патрулирования.
Я видел фотографии Хэйвига и легко могу представить себе эту сцену. Она была гораздо менее красочна, чем вы можете вообразить, вы, живущие в мире анилиновых красителей. Ткани тогда были в основном серого, тускло-коричневого, грязно-голубого тонов. Но шум стоял невероятный. Пронзительные вопли, смех, ругательства, обрывки песен, звучание музыкальных инструментов, шарканье ног, скрип колес, стук копыт, лай собак, блеяние овец, фырканье верблюдов — и над всем этим птичьи трели. Эти люди не были чопорными англичанами: они при разговоре отчаянно жестикулировали, рубили воздух ладонями, хлопали друг друга по спине или по плечу, стискивали зубы, хватаясь за кинжалы, чтобы через секунду, отбросив свою ярость, залиться жизнерадостным смехом. А запахи! Едкий лошадиный пот, пот людей, дым угасающих костров, запахи готовящейся пищи, запах навоза, запах седельной кожи, нагретой на солнце. Хэйвиг ненавидел это время, когда в живых людей вбивали гвозди, но, наблюдая жизнь простых людей, он не испытывал ни омерзения, ни презрения.
