— Нет, конечно, — согласилась Алианора.
Рауль плюнул на землю.
— Так что лучше мы поспим за стенами, пока эта нечисть не уберется. Пускай он себе рыщет на голом месте. А может, мы когда и найдем того, кто его шкуру носит, найдем да сожжем. Да-а-а, — протянул он, — для всех он — большое несчастье, и для нашего сэра Ива. Ведь его-то дочь Рембер как раз к путешествию на запад готовится, дабы, обвенчаться в Вене, значит, с третьим сыном макграфа.
— Наш господин, наверное, не сможет принять тебя, как положено, — добавил один из спутников Рауля. — Он теперь каждую ночь на крепостной стене. А госпожа Бланшфлор в постели: недуг у нее.
Хольгер подумал, что следовало бы предложить свои услуги для ночного дежурства, но после событий последней ночи и дня, проведенного в седле, он просто падал от усталости. Он кивнул крестьянам и тронул поводья.
Хольгер попросил рассказать подробнее об оборотнях, и вот что поведала Алианора.
— Есть два пути, с помощью которых человек может превращаться в животных. Первый — заклинания, обращенные на обычных людей. Именно таким образом превращаюсь в лебедя я. Другой путь — ужасный. Он для тех людей, которые рождаются с двойной природой. Они не прибегают к заклинаниям, но каждую ночь ими овладевает темное желание стать медведем или кабаном, или волком… В человеческом облике они могут быть мягкими и спокойными, но в зверином — они сеют смерть до тех пор, пока не удовлетворят свою жажду крови. Страх перед разоблачением заставляет их возвращаться в человеческий облик. Их нельзя победить, потому что раны заживают у них мгновенно. Только серебра боятся они и, видя серебряное оружие, убегают…
— Постой, но… Выходит, этот оборотень откуда-то пришел сюда?
— Не обязательно. Скорее всего, это кто-то из местных. Малая толика волчьей крови может долгие годы, а иногда даже всю жизнь дремать и оставаться скрытой от всех. Но в последнее время силы зла растут и могли разбудить спящего в ком-то демона. Оборотень, конечно, и сам должен быть очень испуган. Помоги ему Бог, если люди дознаются, кто это.
Во всем этом была своя, особая и обычная для этого мира логика. Вурдалак, по-видимому, был продуктом какого-то фокуса с генами. Если пропорции человеческих и волчьих генов были равны, тогда, вероятно, оборотень был оборотнем всегда, с младенчества, и его убивали в минуту, когда отец обнаруживал волчонка в колыбели собственного ребенка. Если пропорция была неравной, менять облик было сложнее. Обладатель такой наследственности мог носить в себе это проклятье, ничего не подозревая. Но только до того времени, пока не возрастала мощь магического дуновения со стороны Срединного Мира, благотворная для биологических и химических изменений в организме…
