Он посмотрел на отца.
— Сэр, ты возглавлял армию. Как ты считаешь, наше поражение явилось следствием гнева богов?
Ральф встал.
— Нет, — спокойна произнес он. — Мы проиграли потому, что армия ланнов была сильнее. У них было больше конницы, хотя и меньше добродетели. Более того, мы вырвались из их западни с меньшими потерями, чем я ожидал. В общем, я сказал бы, что боги пожалели нас, а не разгневались. — Он снова сел.
— Что касается второй поездки в Сити, — продолжал Карл, — опять же, когда вы и ваши семьи стекались сюда, а ланны рыскали по Дэйлзу, все это происходило раньше того преступления, в котором нас обвиняют. Короче говоря, о Совет, здравый смысл должен подсказать вам, что посещает кто-либо Сити или нет, все это не имеет никакого отношения к нашим победам и поражениям. Наоборот, та сила предков, которая спрятана в Сити, может принести нам победу! Позвольте мне подробно рассказать о наших поездках в Сити, а вы уж сами решите, правильно мы поступали или нет.
В простых словах, так как знал, что это понравится фермерам и ремесленникам, ои изложил им всю историю своих путешествий. Он поведал о великой благородной душе, создавшей эту кладовую времени в надежде, что люди отыщут ее и используют ее чудеса во благо, кроме того он рассказал о том, что предки умели вообще. И закончил просто:
— И я прошу Совет, который волен издавать законы, снять табу на достижения предков. Это табу было порождено страхом и невежеством. Давайте же будем мужественными и мудрыми. Давайте пошлем нашу армию, пусть она прорвет кольцо ланнов и захватит ту кладовую. Давайте с помощью сокровищ кладовой, во-первых, научимся, как победить наших настоящих врагов самым простым способом, а потом, как восстановить тот славный утерянный мир. Вот и все.
Он сел. Взбудораженный зал гудел и бурлил. Люди волновались, сосед говорил с соседом, обсуждая эту новую для них мысль. Кто-то вскочил и крикнул, требуя немедленной смерти отщепенцев, но вооруженная стража заставила его замолчать. Мнения, которые постепенно вырисовывались из всеобщей неразберихи, разделились. Многие, особенно напуганные, были настроены враждебно и требовали повешения, многие недоумевали, и лишь немногие требовали освобождения пленников и изменения закона.
Донн снова встал.
— Это ересь! — кричал он. — Люди могут издавать только человеческие законы, они не могут менять закон богов.
Несмотря на то, что ему грозила петля, Карл не мог подавить улыбку. Дэйлы едва ли представляли, что такое «ересь», боги были для них чем-то таинственным, они принимали жертвы и вершили магию — вот и все. Дойн столько лет провел среди своих немногочисленных старых книг, что потерял ощущение реальной жизни.
