Евсюков командует, отойдя уже на два-три метра:
- Выше, выше!
Но доску не поднимают, ее только продолжают слегка раскачивать.
- Еще выше! Держись, стрелок! И неожиданно, по-командирски:
- Прыгай.
"Подопытный", считая, что его вознесли на полтора-два метра, сосредотачивается, сжимается и ... Одни из "подопытных" "прыгали", а другие терялись и вместо того, чтобы соскочить с доски, ощупывали ее и стремились сесть, дабы потом соскользнуть с "высоты".
Прошедшего "проверку" не выпускали из комнаты, чтобы сохранить в тайне секрет "опыта", а из коридора вызывали следующего.
Бывали у нас и концерты - самодеятельные или, когда приезжали фронтовые артистические бригады, смотрели мы и кино, конечно же, постоянно слушали радио. Все это как-то сбрасывало нервную напряженность боевых вылетов, облегчало боевые будни. Но случалось и так, что песня недопета, аккорд баяниста не завершен, кинолента лишь началась, как раздается:
- Боевая тревога! Все на аэродром!
И снова вылеты: бомбить, штурмовать, разведывать.
В конце ноября 1943 года наши войска, расширяя плацдарм за Днепром, овладели важным железнодорожным узлом Знаменка, отрезав путь на запад для вражеской группировки, находившейся в районе Днепропетровск-Запорожье. Немецкое командование стало срочно перебрасывать подвижной железнодорожный состав на юг, в район Николаева.
Шестого декабря стояла такая низкая облачность, что все посчитали вылетов не будет: как же лететь, если в ста метрах от себя ничего не видно. Так ведь можно и в землю врезаться. Сидим отдыхаем.
Вдруг приказ:
- Девятьяров. С четверкой "Ильюшиных" от-штурмовать дорогу Ад-жамка Медерово, по которой отступает техника и пехота фашистов. Прикрытия истребителей не будет. Ясно?
- Ясно!
- Выполняйте. Взвилась куда-то за тучи зеленая ракета, выплеснулась перед нами ярким огнем, и четверка "Илов" оторвалась от взлетной полосы.
Самое сложное для штурмовика, особенно для ведущего группу - это выйти на цель, появиться над ней таким образом, чтобы ни зенитчики, ни истребители противника не смогли перехватить, засечь, пристреляться.
Наша четверка присмотрела железную дорогу, идущую на Николаев, и с правым разворотом устремилась к цели. На разъезде увидели вагонов двадцать с танками и автомашинами. Паровоза впереди эшелона не было.
Обо всем этом я сообщил по радио командованию, а' сам повел "Илы" к дороге, которую нам надлежало "обработать". Но еще одна неожиданность: вскоре за разъездом появилась железнодорожная станция, на главном пути ее стоял пассажирский состав и паровоз, уже прицепленный к нему, устремленный на юг, то есть в сторону Николаева. Промчались мы над ним на высоте около четырехсот метров и видели, как из вагонов выпрыгивали гитлеровцы: санитары бежали в разные стороны от железнодорожного полотна, многие раненые прыгали на костылях, чтобы укрыться в какой ни попадись ямке, канаве, другие ползли подальше от злосчастного эшелона, третьи лежали неподвижно, устремив взгляд в небо, - будь, что будет!
