Шестой этаж пятиэтажного дома | страница 11



С косого балкона они полюбовались видом, потом отошли и наткнулись на кучу стоптанной летней обуви.

— Ой, посмотри, какие босоножки, — сказала Тахмина. — Ты знаешь сестру Спартака?

— Фиру? Конечно, она же наша соседка. А что?

— Ничего. Я слышала, красивая девушка., - Не знаю, не приглядывался, буркнул Заур, но вспомнил, что к Фире-то он относился скорее с симпатией, чем с неприязнью, а вернее всего, никак не относился, в отличие от других членов семейки (он про себя всегда так и называл их — «семейка»), и добавил, что Фирангиз как раз единственное нормальное существо в этом зверинце. Во всяком случае хоть молчит, рта не раскрывает.

— А ты их, кажется, не любишь? Ах, да, я и забыла, соседи ведь. Принципиальные разногласия коммунальной кухни: кто насыпал соль в наш суп?

— Кстати, и у нас, и у них не коммунальные кухни, а изолированные.

— Ну, тогда, конечно, другой уровень принципиальных разногласий: Муртузовы купили шведский гарнитур, а у нас, у Зейналлы, все еще арабская мебель.

— И долго ты будешь упражняться?

— Ну, не обижайся, миленький! — Она полной грудью вдохнула предвечерний воздух. — Как хорошо! Заур закурил.

— Дай мне тоже. Впрочем, нет, не надо, подышу лучше. И ты брось, не отравляй легкие.

Он придавил огонек и вложил сигарету обратно в пачку.

— Эх, Зауричек, Зауричек, хороший ты мальчик!

— Но ты так и не сказала, почему это наша последняя встреча и почему мы должны расстаться.

— Почему? — переспросила она и пожала плечами. — Долго объяснять. Хотя бы потому, что мы можем влюбиться Друг в друга. По крайней мере я. А уж это было бы ни к чему. Ни тебе, ни мне. И вообще… Зачем осложнять себе жизнь?

«Все точно, — подумал Заур. — Зачем ее осложнять?»

— Но ведь, — сказал он, — как выяснилось, ты застрахована от любви. Мы не первый день встречаемся, и все слава богу. Ты не влюбилась. Значит, с тем же успехом можно встречаться еще… много лет…

— А ты?

— Что я?

— Ты влюбился?

— Ну конечно. Я же с самого начала признался тебе в любви.

— Признаваться в любви и любить в самом деле — вещи разные. И потом, это было в начале, ну… до того, как мы сблизились. Тогда ты объяснился в любви, чтобы покорить меня. Но теперь, когда ты… ну, достиг своего, ты способен хотя бы на словах уверять, что любишь меня?

— Ну конечно же! Ты моя любовь, жизнь…

Он говорил, чувствуя, что произносит совершенно полые слова, их не спасал даже иронический тон, и она перебила его:

— Не надо, Заур. Перестань. Тошно как-то. Хватит трепаться. Поговорили и хватит.