– Ты мне указываешь, о чем я могу и о чем не могу говорить в моем собственном доме?
– Я совсем не это имела в виду. Просто я любила маму и папу, и мне очень жать, если вы относитесь к ним по-другому. Но что бы вы о них ни сказали, это не изменит ни мои мысли, ни мои чувства, и я не стану выслушивать, как топчут их добрые имена. Надеюсь, вы сочтете мое поведение вполне уместным; если же нет, у меня не остается другого выхода, кроме как найти себе жилье в другом месте.
Лицо Хильдегард покрылось красными пятнами, ее лоб прорезали глубокие морщины, так что лицо стало походить на лоскутное одеяло, а глаза превратились в щелки. Чарити же, сидя совершенно неподвижно, напротив, широко раскрыла глаза.
– Вы для чего-то еще хотели меня видеть, тетушка? – Фиби, улыбнувшись, похвалила себя за самообладание.
Скованными движениями Хильдегард отодвинула стул и встала из-за стола, вздернув подбородок так, что Фиби испугалась, не переломится ли у тети шея, как кукурузный стебель.
– Для тебя есть почта, – сухо ответила тетя, – советую тебе задуматься над приглашением сэра Леммера. Мы выезжаем на бал к Хольстену в восемь. Пойдем, Чарити.
Глядя вслед своим родственницам, Фиби заметила, что Чарити украдкой оглянулась, словно для того, чтобы убедиться, что она на самом деле видела и слышала то, что сейчас здесь произошло. У самой двери мать и дочь чуть не столкнулись с Сиггерсом, дворецким, который держал перед своим круглым животом огромный и очень красивый букет цветов.
– Цветы для мисс Рафферти, – объявил он, гордо улыбаясь и держа кончиками пальцев левой руки небольшой кусочек бумаги.
Хильдегард бесцеремонно схватила не предназначенный ей конверт, вскрыла и, задохнувшись от злости, повернулась к Фиби, которая безошибочно поняла, кто прислал цветы. Птичка попалась в западню. Фиби, прикинувшись непонимающей, стояла у своего стула и ждала, что будет дальше.
– Я это всегда знала, – прошипела Хильдегард, – ты в точности такая же, как твоя мать.
– Спасибо.
– Хм… – Хильдегард двинулась к Фиби, сжимая трясущейся рукой записку. – Объясни, что это значит.
– Могу я сначала прочитать ее? – спросила Фиби, решив, что ее ответ будет зависеть от того, что написал лорд Бэдрик, и Хильдегард положила записку в протянутую руку девушки.
«Пусть победит лучший, мужчина или женщина. До завтрашнего утра. Ваш самый горячий поклонник». Все было сказано коротко и по существу. Не желая еще больше ухудшать и без того дурное настроение тети, Фиби лихорадочно искала правдоподобное объяснение или убедительную ложь.
