– И мы договариваемся, чтобы нам дали разрешение на отлов большого количества игрунок. Четыре самки дополнительно к паре детородного возраста. Все четыре подросткового возраста. Их легче ловить, и это позволит нам не разбивать уже сложившиеся пары.
– Ты чудо, – сказал он, и напряжение исчезло из его голоса впервые за это утро.
Но это были еще не все условия.
– И мы используем подсадную обезьянку. Его глаза округлились.
– Ну, это уже каприз. С ней одна морока.
– А не морока таскать с собой фрукты для приманки? Предлагаю компромисс. Мы используем оба способа и сравним результаты.
– Ты умеешь торговаться, – засмеялся Ивен. Близнец А соскользнул с колен Шон и обосновался в складках ее шорт защитного цвета. Она позволила ему теребить ее пальцы.
– Нам ведь понадобится гид?
Ивен был в Перу три года назад, но тогда он посетил только район Месеты. Района Даку он не знал совсем.
– Есть женщина-перуанка, которая уже проводила несколько экспедиций в труднодоступные районы Амазонки, – сказал он. – Тэсс Киршер. Профессор ботаники в Сан-Франциско. Говорят, отличный гид.
– Киршер? Перуанка?
– Я думаю, это немецкая транскрипция ее настоящего имени. – Он снова поднес шприц к губам близнеца Б. – Давай, малыш, – уговаривал он обезьянку. – Хороший парнишка… Она провела в Перу детство, потом жила в Калифорнии, но, кажется, часто бывала на родине.
Шон понравилась мысль о гиде-женщине. Это придавало поездке более мягкий, безопасный оттенок.
Ивен отложил шприц и поднес близнеца Б к самому лицу, чтобы получше его рассмотреть.
– Пора дать этим шалунам имена, – сказал он. – Какая там буква на подходе?
– Р. Мой близнец явно Ряженый.
Ивен изучал эльфа, сидевшего на его ладони. – Ромео, – сказал он. – Будет бабником.
Когда они только начинали работать с эльфами, Шон предложила называть их именами собственных родственников, двигаясь по направлению к корням своего генеалогического древа. Это была бестактность. Если бы она подумала хоть секунду, прежде чем это предложить, то никогда не сказала бы такого. Для Ивена это была открытая рана.
Ивена взяли на воспитание в возрасте нескольких недель, его приемным родителям было тогда уже за сорок. Частное усыновление, покрытое тайной; все его последующие усилия разгадать ее оказались безрезультатными. Он ничего не знал о своих настоящих родителях; к тому времени, когда он начал задавать вопросы, его приемный отец умер, а у матери возникли проблемы с психикой, она колебалась между двумя состояниями: полной ясностью рассудка и безнадежной паранойи.
