Шон охватило чувство жалости к Робин. Ей хотелось бы вернуть время, чтобы вчерашнего вечера не было вовсе. Она вела себя так эгоистично. Она не имела прав на Ивена.
– Как она сейчас? – спросила Шон.
– Сначала ее хотели подержать в больнице несколько дней, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. – Ивен поднял голову и взглянул на нее. – Если что-нибудь случится с ребенком, Шон… Я не знаю, что я сделаю.
Она взяла его за руку, ставшую ледяной.
– Ивен, мне так жаль.
Он отпрянул и сложил руки на груди.
– Если мы хотим продолжать работать вместе, ты и я, – отчеканил Ивен, глядя мимо нее в окно кабинета, – мы должны найти способ… взять себе за правило… Тут он запнулся, стараясь подыскать нужные слова. – Мы должны заключить пакт о том, что между нами все кончено. Работа, и больше ничего. Я настаиваю на этом, Шон. Я серьезен как никогда. Я ничего не хочу знать о твоих проблемах и не собираюсь рассказывать тебе о своих.
Особое выражение в его глазах свидетельствовало о том, что он настроен крайне решительно. Он не дотрагивался до нее, пока говорил, и она уже знала, что он дал себе зарок никогда не дотрагиваться до нее впредь. Но это было еще не самое худшее. Вечер, проведенный с Ивеном, стоил дороже.
К тому времени, когда Мелисса уже родилась, Шон узнала, что беременна. В тот вечер она не подумала о средствах предосторожности. Почему она оказалась такой идиоткой?
Она все откладывала и откладывала аборт, потому что благоговела перед чувством зарождающейся в ней жизни. Она так долго ощущала себя мертвой и пустой. Шон лежала ночью в постели, теша себя мыслями о том, как она могла бы все-таки иметь этого ребенка. Должен был быть какой-нибудь способ. Он не мог сойти за ребенка Дэвида – они не занимались любовью уже много месяцев. Может быть, признаться, что он от Ивена? Это вывернет наизнанку всю его жизнь. И что почувствует Робин? Весь мир Робин вращался вокруг мужа и дочери. Шон не могла вырывать любовь и внимание Ивена из круга его семьи. Она должна сделать аборт. Она тихо плакала в подушку ночь за ночью, злясь на себя и на Ивена. Ей хотелось, чтобы у нее был выбор, но его не было.
Шон ждала до последней минуты. Врач в клинике помрачнел, обследовав ее.
– Вы почти просрочили время, дорогая, – заявил он. – Еще пара дней, и клинический аборт станет невозможным.
Но в этот день ей аборт так и не сделали.
– Вы слишком возбуждены, миссис Райдер, – констатировала женщина-консультант, покачав головой. – Вы должны еще раз хорошенько все обдумать.
