Девица была занята странным занятием. Она подпускала очередного страждущего к телефону, разрешала ему набрать код родной африканской республики, а сама при этом глядела на наручные часики и записывала в тетрадке время. По окончании разговора она на калькуляторе подсчитывала причитающиеся ей деньги и пыталась изъять их у разговаривающего. На этой стадии у нее возникали многочисленные конфликты, так как ни одного языка, кроме русского, она не знала, а нетерпеливые абоненты начинали яростно спорить по поводу времени, проведенного у телефонной трубки.
Только что какой-то курчавый пигмей отказался платить назначенную сумму и долго кричал и доказывал, что говорил он не восемь, а пять минут. Наконец, он в ярости бросил девушке двадцатидолларовую бумажку и ушел, проклиная все на свете.
— Девушка, а можно с вашего телефона позвонить в Москву? — спросил я. Она вспыхнула и с облегчением вздохнула.
— Ой, хорошо-то как, я уже не знала, что мне делать, я с ума с ними сойду, как же хорошо, что вы по-русски говорите! Ну объясните этой чукче, что он мне деньги недоплатил! Пожалуйста, всего один доллар минута.
Я несколько обомлел от этой цифры, но делать было нечего, и я, вздохнув, положил на стойку пять долларов и набрал свой номер. Голос мамы был совсем близко, но я уже не мог выйти из аэропорта, сесть на автобус, идущий к Речному вокзалу, и через час оказаться дома…
Через несколько часов я уже был в Амстердаме, смешавшись с разноязычной толпой, и вскоре приземлился в аэропорту имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве. Теплый летний ночной воздух, пропитанный влажным ароматом пальм и цветов, ударил в лицо, как когда-то, когда мы впервые сошли по трапу на эту землю.
Автобус подвез пассажиров к стеклянным дверям аэропорта. Картина, которую я увидел, совершенно не укладывалась в привычные рамки. Я не мог поверить своим глазам. У узких будочек, в которых сидели смуглые девушки, ставящие в паспортах штампы, дающие разрешение на въезд в Израиль, плескалась огромная русская толпа, казалось, перенесенная сюда высшей волей прямо из волжских степей.
Я неожиданно вспомнил грозные предупреждения раввина из Министерства по делам религий о том, что в последнее время большое число иммигрантов в Израиль приезжают обманным путем, покупая документы и не имея ни малейшего отношения к еврейской национальности.
Такого массового и явного подтверждения своих слов он явно не ожидал. Толпа была точной копией зала ожидания где-нибудь на Казанском вокзале в Москве. Крестьянского вида востроносые бабы с котомками, скуластые, повязанные платками, по виду откуда-то из Мордвы, совершенно советского вида мужчины в поношенных костюмах, тоже почему-то с котомками, в которых белели вещи, завернутые в рваные газеты, девушки помоложе с широкими бедрами в меховых сапогах, похмельные парни, напоминающие сельских хулиганов на прогулке, от которых хотелось по старой привычке шарахнуться в сторону. На каменном полу лежал один из них, без рубашки, в грязных туфлях, громко стонал и ничего не соображал. Мужчина постарше, с бледным, опухшим лицом сочувственно наклонился над ним.
