– Я должна увидеть отца, – сказала она. – Затем накормим солдат. Кто-нибудь из деревни поможет нам?
– Перед смертью матери к нам пришли крестьяне. Они жаловались на высокие налоги, на состояние дамб и полей, на потерю урожая. Отец разгневался и отказался разговаривать с ними. Аямэ убедила крестьян оставить нас в покое, сославшись на болезнь госпожи. С тех пор началась неразбериха. Селяне боятся отца, говорят, будто он проклят.
– А как же соседи?
– Иногда отца навещает господин Фудзивара.
– Я его не помню. Что он за человек?
– Мне он показался странным. Довольно элегантный и холодный. Говорят, он высокого происхождения и раньше жил в столице.
– В Инуяме?
– Нет, в настоящей столице, где правит Император.
– Значит, он из благородных?
– Похоже. Он разговаривает иначе, чем здешний народ. Я едва его понимаю. Он кажется всезнающим. Отец любил разговаривать с ним об истории и о классической литературе.
– Что же, если господин Фудзивара еще раз приедет к отцу, то я спрошу у него совета.
Каэдэ замолчала, борясь с усталостью. Руки и ноги болели, в животе ощущалась тяжесть. Очень хотелось лечь спать. Глубоко в душе она чувствовала вину за то, что не испытывает горя. Хотя она остро переживала смерть матери и унижение отца, в сердце не осталось места для скорби.
Каэдэ огляделась. Даже в сумерках было заметно, как истерлась циновка, в глаза бросались водяные разводы на стенах, порванные ширмы. Аи проследила за ее взором.
– Мне очень стыдно, – прошептала она. – Нужно столько сделать, а я ничего не умею.
– Я смутно помню, как было раньше, – сказала Каэдэ. – Здесь все сияло.
– Маме так нравилось, – согласилась Аи, сдерживая рыдания.
– Мы восстановим дом. Все будет, как прежде, – пообещала Каэдэ.
Из кухни послышалось чье-то пение. Каэдэ узнала голос Шизуки. Звучала та же самая песня, которую она исполняла при первой встрече – любовная баллада о деревне и сосне.
Как ей хватает мужества петь? – подумала Каэдэ, когда в комнату вошла Шизука с лампой в руках.
– Вот, нашла на кухне, – сообщила она. – К счастью, огонь в плите еще горит. Рис и ячмень готовятся. Кондо послал людей в деревню за неотложными покупками. Вернулась прислуга.
– С ними должна быть наша сестра, – сказала Аи с облегченным вздохом.
– Да, она принесла охапку трав и грибов и настаивает, чтобы их приготовили.
Аи залилась румянцем.
– Сестренка совсем одичала, – объяснила она.
– Я хочу поговорить с ней, – сказала Каэдэ. – Потом проводишь меня к отцу.
