Наталья положила трубку на аппарат; потом прошла в комнату, села в кресло. И долго смотрела на жильца…
* * *
Спустя две недели оружие Петрухину вернули. В результате прокурорского и служебного расследования был сделан вывод, что в реально сложившейся обстановке Петрухин действовал правильно, обоснованно, законно. Ранение старшего лейтенанта Лущенко следует квалифицировать как несчастный случай.
Никто, собственно говоря, в результатах и не сомневался. Да и прецеденты уже были. Аналогичные случаи происходили в Питере дважды: в начале и в середине девяностых. Оба, кстати, имели еще более тяжелые последствия: трупы.
Петрухин про оба этих трагических случая, естественно, знал. Так же, как и все, легко произносил избитые слова: раз в году и палка стреляет… Или: знать бы, где упадешь — соломки бы подстелил… Или: ну судьба такая… Реакция, казалось бы, вялая и бездушная. На самом деле это не так: любой опер, работающий на земле, понимает, что сам запросто может оказаться в такой ситуации. Зачастую они возникают неожиданно, развиваются стремительно и времени на принятие решения попросту нет. Работа на земле по-настоящему опасна. Опер не может постоянно таскать за собой взвод ОМОНа, он не может даже носить бронежилет. Он работает в гуще людей и событий: на толкучках, вокзалах, рынках, он входит в притоны… довольно часто — в одиночку. Довольно часто при рядовой проверке документов из кармана проверяемого вдруг появляется нож, или самодельная малокалиберная пукалка, или граната… или еще что-нибудь подобное. А спроси потом у задержанного: ты чего, дурак, за нож (топор, дубинку, ствол) хватался? — тот сам объяснить не может толком. Пожимает плечами: так, мол, с испугу.
А бывает, что не с испугу, а потому, что терять нечего. Встречаются просто ожесточенные люди с изломанной психикой… Их, кстати, гораздо больше, чем можно себе представить. Еще бывают алкоголики и наркоманы, неадекватно воспринимающие реальность. Бывают подростки, насмотревшиеся боевиков и считающие себя крутыми… Да много чего бывает. Опер должен отдавать себе отчет, сколько реально стоит его жизнь.
Петрухину вернули ПМ. Паша похлопал его по плечу и сказал:
— Брось мучиться, Борисыч… Что ты себя изводишь?
— Да я, Пал Григорич…
— Брось, брось. Ты ж не виноват. Это все работа наша такая сволочная. Никто ни от чего не застрахован. Ведь могло бы быть и наоборот… Верно?
— Что наоборот? — спросил Петрухин.
— Ну, наоборот все: ты на месте Костыля мог оказаться, а он на твоем. Так?
