— Ты — молодец. Ты все сделал, как надо. В школе мы все проблемы утрясем. Но! Самое главное — чтобы ты не стал героем. Понимаешь? В школе начнутся охи-крики, но ты должен помнить и понимать главное: то, что ты сделал — не подвиг. Ты просто все сделал нормально. И не более того.
— Пап, да я и не…
— Все, закрыли тему, — махнул рукой отец. — Пойдем лучше «крестника» твоего посмотрим…
…Тельняшку мурыжили через три двери от Токаревского кабинета. Когда отец с сыном вошли, там стало достаточно тесно. Тельняшка с деланно равнодушным видом разглядывал потолок, руки у него по-прежнему были в наручниках, ботинки стояли рядом на полу.
— …Имя у него такое, — сказал налетчик, видимо продолжая начатую до прихода Токаревых фразу, — заумное…
— Не Марчелла Зосипатоорыч? — задушевно спросил оперуполномоченный Ткачевский, усаживаясь на стол за Тельняшкой и складывая руки на груди.
— Точно! — обернулся к нему задержанный. — Сергеем звали!
Ткачевский молча, без замаха, отвесил блатарю звонко-сочную оплеуху.
— Понимаю, — сказал Тельняшка, восстановив равновесие на стуле. — Не доверяете!
Старший оперуполномоченный Евгений Жаринов его перебил:
— Приметы?! Налетчик ухмыльнулся:
— Как же это я сразу-то не сказал: на груди портачка в виде свинки, играющей на скрипке.
— А на спине? — Жаринов подошел к задержанному вплотную.
— А на спине: «Маня, прости меня. Коля Климов».
Жаринов сразу же ударил Тельняшку кулаком под ребра, содрал себе кожу на костяшке о пуговицу на пиджаке, слизнул кровь с кулака.
— Не жалеете вы себя совсем, — прокряхтел налетчик. — …Они, может, кровные братья. Не при делах я. Вот, школяр ваш подтвердить может — грызня между ними получилась.
Токарев-старший кивнул:
— Он и подтверждает — ты ноги-то сцепил?
Тельняшка покачал головой:
— Небось, романсы читает на переменках… Не-а… Полжизни на корточках, а равновесие потерял — бывает..: Уткнулся ему в копыта… Для плохослышащих — еще раз: я никого не убивал!
— Для складноговорящих! — рявкнул Жаринов, отвесив Тельняшке сильную затрещину по уху. Тот, явно ерничая, заскулил:
— Ой, дяденька, больно-то как!
— Прекрати! — поморщившись, бросил Токарев-старший оперу. — Без толку…
В кабинет зашел, по-свойски кивнув всем, седоволосый мужчина, лет под шестьдесят. Это был Семен Артемьевич Жейков, вышедший на пенсию пару лет назад, но, будучи оформленным «рюкзаком», продолжавший буквально жить в кабинетах ОУРа. Судя по заданному вопросу, ветеран тоже уже был «в теме»:
