Появился боцман Коновалов и громко скомандовал:
— Живо на подъем шлюпок! Матросы запротестовали.
— Подъем шлюпок не наше дело. Для этого есть верхняя команда, объяснил Непомнящий. Измученный непосильными ходовыми вахтами, он сильно осунулся и, казалось, постарел еще больше.
— Да, шлюпки поднимать — это дело боцманской команды! — решительно заявил Железняков.
— Забастовку объявляете? На военном транспорте? Захотели петлю на шею? — закричал боцман.
— Не пугай, мы не из трусливых, — зло отпарировал Железняков.
На шум прибежал Митрофанов.
— Что за сборище? Что случилось? Коновалов вытянулся по-военному.
— Разрешите доложить, господин старшой. Они отказываются идти поднимать шлюпки!
— Кто это «они»? — спросил Митрофанов. — Кто?
— Мы все едва стоим на ногах, — начал было объяснять Железняков, но помощник капитана грубо его прервал:
— Замолчать! Немедленно марш к шлюпкам! А этот все еще валяется? брезгливо посмотрел Митрофанов на лежащего кочегара Берадзе.
Коновалов угодливо поддакнул:
— Вот до чего доводит водка…
Внезапно раздался глухой кулачный удар, и Коновалов рухнул на палубу рядом с кочегаром Берадзе.
— Запомнишь свои шлюпки, гад! — задыхаясь от гнева, сказал Железняков.
Митрофанов быстро скрылся в люке. Вдогонку ему раздались угрозы:
— Дойдет и до тебя черед! До всех вас дойдет!
— Что здесь произошло? — спросил только что подошедший Старчук.
— Ничего особенного, — уже приходя в себя, ответил Железняков. — Знаю, опять будешь ругать меня. Все расскажу потом, потом… А сейчас присмотри за Берадзе. Я пойду в кочегарку, надо помочь его напарнику. Иначе и тот свалится с ног.
В то время как Железняков мысленно уже готовил себя к побегу с парохода, между Каспарским и Митрофановым шел возбужденный спор.
Митрофанов расценивал избиение Коновалова Викторским и отказ кочегаров выполнить приказ о подъеме шлюпок как организованный бунт. Но такое толкование всего происшедшего не устраивало Каспарского.
— Хорошо. Я согласен с вами, Александр Янович. О случае на баке пока умолчим. Не будем также говорить и об агитации Викторского среди солдат. Но нельзя же ему прощать избиение Коновалова. Матросы скоро станут и с нами так расправляться, — горячился Митрофанов.
— Ладно. Сообщим властям о драке. Надо припугнуть Викторского, сдался Каспарский.
— Я думаю, что надо бы заодно и Старчука проверить, — продолжал Митрофанов.
— Старчука? — удивился Каспарский.
— Коновалов говорит, что это он подбивает Викторского на все его выступления против наших порядков, — сказал Митрофанов…
