— …Чтобы расправиться с этим человеком, знаю я ваши методы, — пожал плечами Калигула.
— Пустой разговор, — сказал рав Рубинштейн и встал. — Я сделаю все, что смогу, но боюсь, что в сложившихся условиях могу я слишком мало.
Он пошел из комнаты — старый человек, с сутулой спиной, не ожидавший от своих соотечественников такого подвоха.
— Вчера утром, — сказал ему в спину Калигула, — террорист-смертник взорвал себя в машине. Имя этого человека тебе известно?
Рав Рубинштейн обернулся.
— Да, — сказал он, помедлив.
— Я не прошу назвать его, — усмехнулся Калигула. — Я лишь хочу сказать, что наш информатор — мать этого юноши.
Президент Римской республики Юлий Сулла возлежал на ложе для почетных гостей в командном бункере Генерального штаба. Конечно, он мог бы, как все собравшиеся здесь военачальники, сидеть по-европейски, у пультового стола, но Сулла безумно устал за день, невыносимо болела спина, и он боялся, что просто не сумеет держать свое тело в вертикальном положении.
Шел четвертый час ночи. До взрыва оставалось четыре часа с небольшим. Заряд не нашли. Более того, после шести вечера с агентом, сообщившим об акции еврейских фундаменталистов, не было никакой связи. Объявленный на всех территориях комендантский час позволял производить обыски в любом подозрительном доме, и жилище Далии Шаллон было взято под охрану сразу после захода солнца. Дом оставался темным, контрольная проверка показала, что Далия покинула его. Куда? Зачем? У нее погиб сын, и по всем еврейским законам она должна была сидеть шиву. Может, о ее контактах с италийцами стало известно, и женщину убрали? У них ведь это быстро — предатель как бы перестает принадлежать к еврейскому племени, а к гоям у этих фанатиков отношение однозначное… Жаль, если так, сейчас ее информация была бы бесценной.
— Тибр в пределах города чист, — сказал министр обороны Курион. — Водолазы вернулись на борт «Марка Аврелия».
— Мой Юлий, — тихо сказал Сулла, жестом показав на место рядом с собой, и министр осторожно опустился на подушки, — мой Юлий, я беспрестанно думаю… Я решил: если к четырем заряд так и не будет обнаружен, атомную тревогу не объявлять и население не эвакуировать.
— Мы ведь обсуждали такую возможность и пришли к выводу… — начал Курион.
— Да, пришли. Да, почти однозначно — если мы проведем эвакуацию, евреи отменят акцию, и мы будем выглядеть нелепо перед всем миром. А если людей не эвакуировать, то они погибнут, и это будет кошмар… И лучше быть живым посмешищем, чем мертвым героем. Все это так. Но вот, мой Юлий, что как-то не приходило мне в голову. Мы исходили из того, что Далия Шаллон поставляет нам правду…
