– Если прикончишь меня, сам простишься с жизнью. Ордент слов на ветер не бросает.
Эта фраза несколько остудила пыл подростка. Надо любой ценой подавить эмоции. Кулак Волкова замер в полете. Нет, умирать из-за осужденного не стоит. Слишком глупо. Юноша изменил первоначальный замысел и сильно ткнул преступника в живот. Мужчина вскрикнул и рухнул на колени.
– На первый раз прощаю, – зло процедил сквозь зубы землянин. – Будем считать данный инцидент исчерпанным.
– Спасибо, спасибо, – пролепетал заключенный, отползая. – Честное слово, я случайно…
– Заткнись! – грубо оборвал каторжника Андрей. – Передай друзьям, кто-нибудь еще сунется, глотку перегрызу. И пусть тогда надзиратели разбираются. Я ничего скрывать не стану.
– Конечно, конечно, – сказал осужденный, хватаясь за ручки вагонетки и оттаскивая ее назад.
Подросток медленно опустился на пол. Пальцы нервно дрожали. Болван, кретин; ротозей! Допустил элементарную оплошность. Разве можно упускать противника из вида. Волков сегодня чересчур рассеян и невнимателен. И вот расплата… Валялся бы сейчас на рельсах в луже крови с отрезанными конечностями. Нет, Астин прав, он глупый, импульсивный мальчишка. А пора бы повзрослеть.
Остаток дня прошел без приключений. Теперь юноша постоянно оглядывался, стараясь не выпускать прихвостней Нокса из поля зрения. Угрозы землянина для преступников – пустой звук. Рано или поздно мерзавцы повторят покушение.
Наконец, в шахте прозвучала противная вибрирующая сирена. Андрей докатил тележку до погрузочной ленты и неторопливо зашагал к выходу. Возле коридора подростка догнал Честенс. Хлопнув Волкова по плечу, корзанец произнес:
– Я слышал, ты едва не погиб. Вагонетки здесь иногда наезжают на зазевавшихся людей.
– А тебе откуда известны подробности? – удивился юноша. – Кроме нас в тоннеле никого не было.
– Не будь так наивен, – усмехнулся Майк. – В этих штольнях везде есть глаза и уши.
– На что же тогда рассчитывал мерзавец? – спросил землянин. – Охрана казнила бы убийцу.
– Непременно, – подтвердил мужчина. – Среди заключенных много всякого сброда. Сюда попадают отчаянные головорезы-налетчики, полусумасшедшие маньяки, хитроумные отравители и насильники-извращенцы.
– И к какой категории относится тот негодяй, что толкнул на меня тележку? – поинтересовался Андрей.
– К самой низшей, – ответил Честенс. – Лесли Дастин осужден за растление малолетних и распространение детской порнографии. По статусу каторжников он – изгой, отрепье. Его унижают абсолютно все.
