Приняв решение, я выпрыгнул из разбитого окна наружу и, приседая, быстро засеменил по огороду в направлении кустов крыжовника и видневшегося впереди забора, в котором была дыра. Справа от меня был зловещий сарай, в котором, быть может, все еще были два эти чудовища. Дойдя до забора, я долго не мог найти лаза, как вдруг услышал где-то сверху шипение и приглушенный шепот:
— Он в доме, я видела его силуэт в окне. Пойди и убей его, он нам больше не нужен.
Я посмотрел на звук вверх и замер: с чердака по крыше курятника тихо сползало тело покойницы в белой ночнушке. При этом она спускалась совершенно неестественно — головою вниз. Из чердачного среза (вот как они выбрались, прорезали дыру в деревянной стене!) виднелась голова Татьяны Александровны. Она, по понятным причинам, никуда слезть не могла. Очутившись на бетонной дорожке, Соня быстро засеменила своим неестественным шагом к дому.
Оставаться под сараем было больше нельзя. Я нашел дыру и очутился в детсаду. Только теперь я позволил себе выпрямиться во весь рост и побежать прочь. Вдали завыла собака, затем еще одна. Затем еще и еще. Вой собак становился все ближе и ближе, и я остановился. Черт! Здесь в каждом частном доме должна быть собака. Только я выйду на улицу или на частный участок, стану прямой наводкой для Сони и Обуховой, которая сидит на чердаке за забором. Бежать напролом — это действительно выдать себя. Я огляделся, впереди были карусели, видимо, там располагалась детская площадка. Слева стоял большой черный дом — скорее всего, сам детсад. А справа росли невысокие деревья, похоже, яблони, и среди них виднелись небольшие строения. Я подбежал поближе, это оказались фанерные домики для ребятни, с маленькими окошками и вырезами в виде дверей. Домиков было пять или шесть, и мне они больше напоминали будки для собак, чем дома. Я подошел к одному из них, расстелил внутри одеяло и с трудом влез внутрь. Из двух вырезанных окон сквозило, но больше я уже никуда бежать не хотел. Из кармана я достал колбасу и вприкуску с сыром съел все полбатона. Поднялся ветер. Я захотел к маме и тихонько заплакал. А затем уснул.
ДНЕВНИК
15 апреля. Суббота
«…Нам нужно встретиться. Чувак, нам нужно встретиться. Иначе замерзнешь. Нам нужно срочно встретиться… Чувак… Ты замерзнешь. Нам нужно встретиться…»
В голове еще звучал монотонно-навязчивый голос Игоря Шеста, но проснулся я не от него, а от дикого холода. Все тело сводило судорогой, руки стали бледно-голубого цвета с отчетливо проявляющейся синевой, как у настоящего покойника. В моем детском домике стало светло, похоже, было раннее утро, часов 6 или 7. С неба раздавалось беспрерывное карканье ворон, из окошка отчетливо виднелась их черная злобная стая.