А его поймали в тот же день, он всего на два года старше меня.
— А чем он занимался, кто его родители?
— Я не знаю, он, кажется, из детдома был. Притом приехал в Васильков откуда-то с востока.
— Восточной Украины?
— Нет, из Узбекистана или Казахстана, какая разница? — Алиса со слезами посмотрела мне прямо в глаза.
— Алиса, в Средней Азии беспризорных детей обязательно кто-то берет на попечение из родственников, даже самых дальних, иначе они считаются неприкаянными, то есть скитальцами, ты понимаешь? Этот подросток, убивший твою маму за двадцать три гривны, и есть тот самый «скиталец» из стихотворения на открытке. А строчка «Скиталец будет наказуем» обозначает то, что он сейчас в тюрьме.
Мы продолжали брести в неизвестном направлении.
ПРОЩАНИЕ
13 апреля. Четверг. Вечер
Было начало восьмого. Дождь на время прекратился, но я по-прежнему ощущал себя насквозь мокрым. Девушке, шедшей рядом со мной, было, похоже, все равно, она ушла в себя и переживала случившееся в ее семье год назад горе. Прошел уже целый день, как я приехал в Васильков, но вместо того чтобы найти мать Обухова, я встретил странную Анилегну и не менее странную Алису. В поиске же улицы Гагарина я не продвинулся вперед ни на шаг.
— Алиса, давай ты мне покажешь улицу Гагарина.
Девушка остановилась.
— Гагарина? Я слышала это название, но точно не знаю, где она. Кажется, в Старом городе.
— В Василькове еще и Старый город есть?
— Конечно, наш городок не многим моложе Столицы, у нас все тут есть, — Алиса вымученно улыбнулась.
— Старый город — это возле кладбища?
— Нет, это противоположная сторона города.
— Странно, а мне Анилегна сказала, что Гагарина недалеко от кладбища…
— Видимо, она очень хотела затащить сегодня тебя на кладбище.
— Зачем ей это?
— Я не знаю.
— Слушай, а почему тебя волнует то, что я Анилегне сказал свое имя, ведь, судя по всему, это мои, а не твои проблемы?
На это Алиса протянула мне еще одну открытку. На ней тоже был изображен букет цветов, но уже желтого цвета. Какие именно это были цветы, я не знал, так как, кроме роз, кактусов и ромашек, никаких других толком не различаю. Количество цветов я считать не стал, так как их было слишком много, да к тому же они были маленькие, какие-то даже неказистые. Я перевернул открытку и увидел то, что и ожидал увидеть, — очередное стихотворение. Я прочел его.
У красоты смертельный лик,
И слезы неба будут долго.
Когда прощаться будешь с ним,
Вернешься к той, по ком скорбишь.