Она вновь повторила:
— Не ходи сегодня на кладбище. — И еще раз: — Не ходи сегодня на кладбище. Ха-ха-ха, ох ха-ха-ха! — Она начала заливисто смеяться, периодически повторяя одну и ту же фразу.
Я сидел бледный, не в силах пошевельнуться. Меня начало трясти, захотелось ударить эту тварь, остановить маршрутку и без остановки бежать обратно в Столицу, в свою общагу, зарыться там с головой в одеяло и никогда больше оттуда не высовываться.
— Так, всэ, прыихалы, — водитель остановил маршрутку и повернулся в мою сторону. Я посмотрел в окно, кругом было поле, мы стояли на оживленной южной трассе. — Всэ, кажу, вылазь. — Он обращался к бабке. — Я що тэбэ казав, щоб нормально сэбэ вэла. Вылазь, кажу.
На удивление, бабка его послушала и пошла к выходу, правда, все еще продолжала смеяться и смотрела исключительно на меня. Как только она открыла дверь, смех ее тут же прекратился. Она еще раз посмотрела на меня и сказала:
— Не ходи сегодня на кладбище, оно само придет к тебе, — и медленно закрыла дверь.
— Да иды вжэ, зовсим мэни хлопця запугала, — водитель нажал на газ. — Нэнормальная якась, зразу браты нэ хтив, так на тоби. — Он посмотрел через плечо на меня и добавил: — Да ты нэ бийся, зовсим, бачу, блидый сыдыш.
Просто старая идиотка, таких везде хватает. Погода тем временем продолжала портиться, на улице поднимался ветер, небо становилось черным. А мне еще предстояло искать эту чертову улицу Гагарина. При том, что еще не было даже полудня и мать Обухова, а также Соня скорее всего на работе. Я как раз стал думать, ехать ли сразу в Столицу, если никого не застану дома, или же подождать их в Василькове до вечера, как меня окликнул водитель:
— Ось воно!
Я сразу не сообразил и потому переспросил:
— Что?
— Кладовыщэ, ты ж запытував про нього.
Я посмотрел вправо и увидел надгробия и кресты. Кладбище было довольно-таки большим, оно начиналось за лесопосадкой и тянулось вдоль дороги, от чего его размеры казались еще большими. Где-то здесь похоронен Димка. Оказывается, та злополучная остановка автобуса произошла рядом с этим местом. Действительно, когда в это воскресенье остановился «Икарус» и я прочитал табличку «Васильков 6 км», это означало, что до Василькова шесть километров. Но кладбище начинается сразу перед Васильковом, значит, до него тогда еще ближе.
Мы ехали минут пять, а кладбище все не кончалось. Уже появилась табличка «Васильков», а кресты по правую сторону маршрутки все еще были видны. Наконец, появились первые дома, сначала частные одноэтажные, а затем и обычные панельные пятиэтажки. По лобовому стеклу маршрутки забили первые капли дождя. Они все усиливались и постепенно превратились в сплошной поток воды, начался ливень с сильными порывами ветра. Спереди показался автовокзал. Я приехал в Васильков.