— Есть у тебя такое средство? — настаивал князь.
— Есть, — ответил доктор, и глаза у них алчно заблестели, — но с условием…
— Согласен заранее, — начал было князь, но монах сжал ему руку и спросил: — С каким, милый сын мой?
— С тем, что вы создадите царство божье на земле.
Молчание. Князь переглянулся с монахом. Доминиканец перекрестился и провел языком по губам.
— Мы не печемся ни о чем другом, сын мой, — тихо сказал он.
Доктор нажал кнопку на яйцевидном предмете и положил его на стол. Они видели это, но ни о чем не спросили.
— Тот, кто примет мое лекарство, забудет обо всем, что было, — сказал он. — Его мысль станет чистой, как неисписанный пергамент. Тот, кто примет это лекарство, не будет знать болезни, и его уста не произнесут слов лжи…
— Когда грозит смерть, то это условие не тяжело, — сказал князь.
Но глаза у монаха сощурились.
— Только бог всемогущий имеет право определять меру страданий, которыми грешники покупают свою долю в царствии небесном. И не человеку изменять его пути, — подчеркнул он. — От чьего имени ты говоришь, доктор? — неожиданно прошипел он.
Доктор окаменел, по спине у него прошел холод. Во что втянул его таинственный посетитель? Иногда он не сомневался в том, что это дьявол, иногда его речи звучали, как райская музыка. Но разве Сатана не сумеет превратиться в агнца, чтобы скрыть свои волчьи зубы?
Князь поднял руку, и лоб у него стянулся морщинами.
— Ты говоришь, они все забудут… Это значит — забудут и то, кто господин и кто слуга, забудут о податях и десятинах и о ленных обязанностях?..
Доктор наклонил голову.
— Только бог может править судьбами людей, — строго произнес монах, впиваясь взглядом в лицо князя. — А тот, кто своевольно захочет вмешаться в дела божьего провидения, пойдет в адский огонь и в море смолы кипящей… Так вот, если они забудут, что должны служить тебе, Альбрехт, — насмешливо обратился он к князю, — то кто будет защищать тебя? Кто защитит тебя от мести врагов? Да и ты был бы рад забыть обо многом, правда? — Его аскетическое лицо скривилось в усмешке, и князь скорчился, как под ударом бича.
Монах обратил свой горящий фанатизмом взгляд к доктору.
— А тебе, посланец темных сил, я говорю тут же и от имени божьего, что скорей позволю всему населению города умереть от чумы, чем позволю тебе закрыть им путь к вечному спасению…
Князь опустил глаза и слабо кивнул.
Доктор весь дрожал; он медленно отступал к двери, но сильные руки схватили его и снова подтащили к столу. Мрачное лицо доминиканца не предвещало ничего доброго.
