- Это латынь. Что значат?.. Bellum internecinum - истребительная война. - Клеменс помолчал. - Стела - это одинокий, гаснущий, но чрезвычайно могучий разум, крайне обиженный на все сущее. Закомплексованный тиран, если хотите. Поэтому мы не улетаем отсюда… Такую страшную заразу нельзя выносить за пределы Карантина.
- Псих какой-то, - вынес вердикт ротный, дослушав запись разговора с Клеменсом до конца. - Отрабатываем основную схему. По карте я не совсем понял: на транспортерах туда попасть можно?
- Исключено, - ответил Паводников. - Мы глянули с возвышенности в бинокль… Скалистая местность. Сплошные завалы.
- Значит, утром - марш-бросок. - Ротный напыжил широкий лоб. - От деревеньки до первичной базы километров пятьдесят. За двое суток доберемся и займем объект. Непонятно, на кой хрен вообще нас посылали… Могли бы сразу «ботаников» забросить.
- Этот старик говорил, что там небезопасно, - вставил слово Лопатиков. - Показывал здоровенный шрам на животе. Похоже на следы от осколочного ранения…
- Слушай, солдат. Ты вроде здравомыслящий человек, - устало изрек ротный. - Ну кто там может быть? Привидения с пулеметами, что ль?
- А сигнал? - сказал я. - Голос и правда был очень похож на мой.
- Я тебе в «Саундмейке» за десять минут такую лабуду склепаю, - раздраженно отмахнулся ротный.- Как дети, ей-богу! Придурок, слетевший с катушек, нагнал страху, а они и обделались… Все, отбой. Завтра вставать рано.
Мы вышли из штабной палатки и молча пошли к боту. Почти все уже заснули. Только инженеры до сих пор настраивали какую-то скан-аппаратуру под своим тентом,-да часовые мерцали огоньками сигарет, прохаживаясь по периметру базы.
Уже входя в шлюз корабля, я замер. Мне показалось, что вдалеке кто-то закричал - протяжно и жалобно.
Поднимающийся следом Давид налетел на меня.
- Ты чего? - спросил он.
- Слышал?
- Не понял…
- Забудь.
Сплюнув на землю, я зашел в кессон и со злостью бросил винтовку на пол. Выругался вслух.
- Виталь, ты в норме?
- Палец отбил, - соврал я, активируя air-lock на внутренней перегородке.
. Отчего же так жутко? От чужого крика, который скорее всего вообще померещился? Или от собственного голоса, услышанного час назад из радиоприемника?
А может, оттого, что ротный сегодня ни разу не взглянул никому из нас в глаза?..
За короткую гуштовскую ночь мы толком не выспались. Утром на улице оказалось довольно свежо и завтракать пришлось на борту шаттла.
После горячего бульона и сытной каши хотелось поваляться, нагоняя жирок, а не совершать марш-бросок в глубь аномальной зоны. К тому же у меня не шел из головы этот дурацкий голос.
