Меня охватил ужас.
Мне показалось, что она мертва.
Я быстро слез с нее и ретировался в заднюю комнату.
Я стоял и смотрел в темный сад, и мне было не по себе.
Что со мной? Наверное, я болен. Я не мог понять, что происходит.
Я стоял там уже минут пятнадцать, а может, и больше. В конце концов мисс Щипли вошла ко мне и сказала:
— Вторая девушка ждет, Инксвитч. Что, черт возьми, случилось?
— Я не в настроении, — пробормотал я.
— Господи, Инксвитч, это невежливо.
— Не знаю, что со мной, — ответил я. — Мне кажется, у меня не получится.
Мисс Щипли вышла и тут же вернулась. В руках у нее был высокий стакан, в котором поднимались пузырьки.
— После вечеринки осталось шампанское, — сказала она. — Выпей. Очень возбуждает.
Мне хотелось пить. Я залпом опустошил бокал. В шампанском алкоголя не больше, чем в турецком сире, но оно подогрело мои чувства.
Я заглянул в соседнюю комнату. Лесбиянка по имени Ральф сидела и обмахивалась рукой, как веером.
— О, ты душка. — Она улыбнулась. — Подумать только: мне еще три недели придется ждать! Да это просто мука.
Я подошел к ней и взял за руку. Пульс хорошо прощупывался. Она была жива!
— Ты не к той пошел, Инксвитч, — сказала мисс Щипли. — Вон там. Это Пышечка.
Я прошел к другому краю кровати. Лесбиянка-«жена», Пышечка, лежала, тяжело дыша, и разглядывала меня.
— Я не девственница, — сообщила она. — Однажды я дала одному козлу на ферме. Не могу сказать, что было здорово, но девственности я лишилась. Так что давай шевелись и не думай, что я (…), как Ральф.
Мисс Щипли засмеялась.
Кэнди ухмыльнулась.
А лесбиянка по имени Ральф понимающе кивнула.
Я начал. Пышечка завизжала и дернулась. Глаза у нее закатились, она вытянулась и замерла, словно труп.
С мертвого лица на меня смотрели мертвые глаза.
Меня чуть не вывернуло наизнанку.
Я бросился в туалет. Меня стошнило. Все, что я съел за последние дни, вышло наружу, и я без сил рухнул на пол рядом с унитазом. Время от времени меня все еще рвало.
Мертвые глаза!
Что со мной?
Наверное, это шампанское! Да нет, все началось еще с лесбиянки по имени Ральф.
Может, я с ума схожу?
Или хуже — у меня, ветерана Аппарата, совесть проснулась. Боже упаси.
Я проанализировал недавнее прошлое. После операции, которую мне сделал Прахд, я постоянно испытывал сексуальный подъем. Это должно было отразиться на моем мозге. Фрейд сказал бы именно так, потому что по его теории все в мире зависит от секса.
Я тщательно проанализировал свое поведение, чтобы обнаружить малейшие изменения в своей личности. Шаг за шагом я вспоминал свой прошлый опыт.
