– Наверное, нам пора идти домой. Покажи отцу мое кольцо.
Она знала, что не сможет этого сделать: это было бы признанием того, что его последняя дочь собирается при первой же возможности покинуть его. Она с болью почувствовала, как пуста скоро станет его жизнь, и ее радостное настроение быстро улетучилось.
Она стала крутить кольцо на пальце, пытаясь снять, и Дэвид удивленно нахмурился.
– Что ты делаешь, дорогая?
– Я не думаю, что отцу следует сейчас видеть это.
– Но ты сказала…
Он выглядел обиженным.
– Пожалуйста, Дэвид, я должна его подготовить, – торопливо объяснила она. – Я не могу так сразу сказать ему это. Я осталась у него одна. Я сама ужасно тоскую по маме, поэтому хорошо понимаю, что он чувствует. А еще узнать, что скоро потеряет и меня…
– Но рано или поздно ему придется это узнать.
– Да, но не так скоро. Пожалуйста, Дэвид, давай еще немного подождем, только несколько недель… поближе к осени. Тогда, обещаю, я скажу ему. Дай ему еще несколько недель.
Она увидела, как выражение его лица смягчилось.
– Наверное, ты права, – со вздохом сказал он. Когда они подошли к дому, ее прелестное кольцо висело на узкой ленте у нее на шее, скрытое черной, из уважения к памяти матери, блузкой, несмотря на хорошую погоду.
Лето перешло в осень, кольцо все еще висело на ленте, и Дэвид стал проявлять нетерпение.
– Я знаю, твоему отцу будет нелегко, – сказал он Летти. – Но твоя мать не одобрила бы, что он так чахнет по ней. Рано или поздно он должен с этим смириться. Он не может вечно сидеть у тебя на шее, моя любовь. Нет, Летти, ты должна быть с ним твердой, иначе тебе самой потом будет хуже.
В это воскресенье они пошли в театр. Миссис Ада Холл согласилась приглядеть за отцом несколько часов. Теперь после театра они уже не отправлялись ужинать, а спешили домой, чтобы отпустить миссис Холл. Но и на том спасибо. Летти была счастлива. Они вышли на улицу, моросил дождь, а она все еще смеялась шуткам Харри Лаудера. Раздражающий свет газового фонаря неровно освещал Драри Лейн, спешащих людей и мокрый тротуар.
У дверей Дэвид поцеловал ее. Он редко заходил к ним, давно поняв, что ее отцу это неприятно. Потом ободряюще пожал ей руку.
– Помни, дорогая, ты не должна позволять ему командовать тобой. Будь с ним потверже. На следующей неделе надень кольцо на палец, и неважно, что он будет думать. Ты не можешь посвятить ему всю свою жизнь. Рано или поздно ему придется смириться с этим.
Она кивнула и подставила губы для поцелуя. Такси медленно удалялось по Клаб Роу, пустынной в одиннадцать часов; лишь несколько пьяниц что-то распевали на углу улицы Святого Николая. Она постояла у двери, пока такси не повернуло на Бетнал Грин Роуд и не скрылось из вида, и вошла в дом.
