Только Дэвид, который однажды прошел через это и чье горе уже успокоило время, мог утешить ее.
Даже дядя Уилл начинал теряться, когда упоминали о маме.
Отец продолжал совершенно игнорировать Дэвида. Но он так же игнорировал всех вокруг. Он редко спускался в магазин, и все дела в нем легли на Летти.
Во всяком случае, это позволяло ей как-то занять себя в течение дня. Словно услышав их недавний разговор, отец сам заговорил о продаже магазина и о необходимости отправить маму в санаторий. Тогда Летти пришлось сказать ему, чтобы он сначала поговорил с доктором Раддом. После их беседы отец больше не заводил об этом разговора и стал еще более тихим и замкнутым.
– Я боюсь за папу, – сказала Летти Дэвиду.
Видя, как она похудела и каким изможденным стало ее лицо, он повез ее на фарс в театр Уайтхолл в надежде, что это как-то развлечет ее.
– Тебе нельзя сдаваться, Летиция, – сказал он. – Твоему отцу нужна твоя сила. Видит Бог, ему неоткуда будет ждать помощи, когда Люси выйдет замуж.
Да, ее силы нужны отцу. И эти силы она берет от Дэвида. Когда они возвращались домой на такси – Дэвид любил этот вид транспорта, в нем было уютно и тепло, – она сказала, как сейчас тяжело отцу, как бы извиняясь за его неучтивость. Она рассказала ему про идею Винни продать магазин, чтобы на эти деньги отправить маму в санаторий, и услышала, как он сердито вздохнул:
– Это абсурд!
– И я так думаю, – мрачно ответила она. – Но что еще мы можем сделать? Я сама не могла сказать ему об этом. Он так любит свой магазин. Все кончилось тем, что я попросила его поговорить с маминым доктором. Наверное, он объяснил ему, как безнадежно положение мамы, потому что папа стал очень тихим и больше не заговаривал о продаже магазина.
Конечно, подавленное состояние отца было связано с тем, что сказал ему врач.
Дэвид некоторое время молчал, погруженный в свои мысли, потом наконец произнес:
– Мне кажется маловероятным, что магазин удастся выгодно продать, но, может, я смогу чем-нибудь помочь? Мне следовало предложить это раньше, но я боялся вмешиваться в ваши семейные дела. Но сейчас я должен это сказать. В конце концов, я скоро стану членом вашей семьи, так ведь? Мы же помолвлены?
– Помолвлены?!
Мир вокруг вдруг перестал для нее существовать.
– Я прошу тебя выйти за меня замуж, дорогая, – сказал он спокойно.
– О Дэвид! О, этого не может быть!
У нее закружилась голова, в горле пересохло. Увидев ее смущение, он улыбнулся.
– Может.
Он прижал ее к себе. Ее слезы капали на воротник его пиджака. Она боялась поверить.
