– Однако не забывай, что ты и вправду разбогатеешь; мой муж не оставит тебя своими щедротами, я его знаю!
– Все так, сударыня, – возразил я, – но посудите сами, сделайте милость, каково иметь детей лгунишек: как скажут мне «отец», так и соврут. Приятного мало! А женись я на Женевьеве, так, пожалуй, все такими окажутся; да я же им и кормилиц нанимай! Ах, сударыня, я в отчаянии. Сроду не любил кукушкиных птенцов, и вот мне дали только двадцать четыре часа сроку, а потом я должен сказать, что согласен обзавестить полдюжиной таких приблудышей. Защитите, сударыня! Пожалейте меня, несчастного, не допустите, чтобы меня засадили в тюрьму. Уж лучше мне совсем сбежать отсюда подальше.
– Нет, нет, запрещаю тебе убегать, – сказала госпожа; – я поговорю с мужем; положись на меня, ничего не бойся. Иди к молодому барину и будь покоен.
Сказав это, она снова занялась чтением, а я пошел к своему барчонку, он как раз прихворнул.
По дороге мне пришлось пройти мимо комнаты Женевьевы; дверь была полуоткрыта, девушка меня караулила, сидя в кресле и заливаясь слезами:
– А, вот ты наконец, неблагодарный! – вскричала она, увидев меня. – Обманщик! Мало того, что отказываешься от свадьбы, так еще оговариваешь и срамишь меня!
При этом она схватила меня за рукав и крепко держала.
– Отвечай, – добавила она, – за что ты ославил меня нечестной девушкой?
– Боже ты мой, мадемуазель Женевьева, дайте же с мыслями собраться! Не в том дело, что вы нечестная, а только смущает меня шкатулка с золотом и все эти финтифлюшки. Если бы не барские подарки, вы были бы еще честнее. Мне как-то больше по душе ваша прежняя честность. Но хватит об этом говорить, не будем ссориться, – продолжал я не без коварства. – Вы сами виноваты: зачем не рассказали мне обо всем чистосердечно? Нет на свете ничего лучше искренности, а вы зачем-то скрытничали. Почему было не покаяться в своем грешке? Я бы не стал придираться, а главное, знал бы, что к чему. Если девица споткнулась, она должна быть хоть благодарна за снисходительное отношение. А вы что? Думали обвести меня вокруг пальца, заговорить зубы, оплести россказнями. А я человек добродушный, доверчивый; так ли следовало со мной поступать? Сказали бы прямо: «Знаешь, Жакоб, не хочу продавать тебе кота в мешке; так что имей в виду: барин за мной бегал. Я хотела ускользнуть, но он кинул мне под ноги золото, наряды, целый дом с полной обстановкой; я споткнулась, остановилась, стала подбирать золото, наряды, а там соблазнилась и домиком. Хочешь получить теперь свою долю?» Вот как говорят честные девушки; скажите мне сейчас все это, и вы узнаете мое решенье.
