Иду по улице
Знакомой до боли
Глядя одиноким прохожим в глаза.
Ощущая с тревогой,
что меня подменили ночью,
И я это не я.
Скучно жить за гранью реальности, в мире, в котором нет ничего, кроме раскаяния. А может, и не скучно, только мне это неизвестно, потому что ничего другого не помню.
В глазах все плыло и накладывалось друг на друга. Асфальт раскачивался под ногами, как палуба корабля во время шторма. Но я мужественно дошел до своего дома, поднялся по лестнице, гордясь тем, что мне хватило на это силы…
Мысли путались, прошлое, будущее, настоящее перемешались между собой, превратив мою жизнь в странный временной коктейль
Я лег на чисто вымытый, еще влажный линолеум, глотнул молока из бутылки и задумался…
Точнее попытался, поскольку у меня ничего не получилось — внутри по-прежнему бурлило, руки дрожали, выбивая дробь стеклом бутылки по зубам. Я выпил еще один большой глоток, болезненно задевая эмаль. Где-то там, в глубине моего мозга бродили нужные мне мысли, иногда я видел их обрывки, когда глаза не застилали розовые пятна, и меня не трясло от избытка адреналина, выходящего с дурно пахнущим потом.
…Шарик умер, его убили. Кто-то до него добрался, и бандиты встревожены. Но это не обычные разборки, его убил кто-то чужой. Поэтому они дернули меня. Решили почему-то, что я его замочил.
Какой из меня убийца? Я даже муху убить не могу, на комара рука не поднимется…
Правда…
Я так устроен, что при одной мысли об убийстве любого живого существа внутри меня всё восстает…
Да и зачем мне убивать Шарика? Из-за того, что мы с ним дрались в детстве?
Перед моими глазами услужливо поползли давние картины — Шарик в нашей первой схватке во дворе, нам было лет по шесть. Он пнул меня ногой и попал как раз туда, куда хотел. Даже Скорую вызывали. А потом я долго ходил к врачу, меня кололи долго м много, думали, что останусь импотентом, но все постепенно пришло в норму…
Мы с ним дрались и позже, пока его не посадили, но при этом относились друг к другу с уважением. При необходимости я мог бы обратиться к Шарику, и он обязательно оказал мне какую-нибудь простую услугу — убил бы кого-нибудь или изувечил…
Правда, плата за это была бы непомерной даже для моей изрядно похудевшей самооценки.
И он мог обратиться ко мне в случае, требующем напряжения мозговых извилин, на что он никогда не был большим мастером…
Только не стоит сейчас об этом говорить. Поздно. Шарик мертв.
Интересно, кто его убил? А еще любопытнее, почему бандиты считают, что это сделал я?
