Что касается «партий власти», например, последней, то, во–первых, они рассыпаются на следующий же день после гибели очередной «корпорации» (Илларионов). Во–вторых, они – как глина в песке, промоешь, и ее нету, вся в канализацию ушла. Примерно как опричнина, КПСС и партия Черномырдина.
Короче, Песчинки должны понять, что партия философически – это всего лишь разноцветные песчинки, такие как гомосексуалисты, филателисты, парашютисты, автомобилисты, конфессионалисты, транвестисты и прочая, до бесконечности. То есть, у всех у них нет ничего общего, судя не только по названиям, но и по их чаяниям.
И даже диссиденты и правозащитники берут на себя слишком много, так как диссиденты могут быть и в отношении собирания пивных банок или спичечных коробков, а подразделение правозащитников – защищать исключительно свободу совокупляться в дырку от выпавшего сучка. При этом на каждого такого защищаемого они могут потратить миллион долларов (например, на Ходорковского), а вы же сами знаете, что всех Песчинок у нас где–то 146 миллионов, вот и выпадает счастье – одной Песчинке на миллион.
Разумеется, что в каждом таком наперстке Песчинок имеется какая–нибудь, все остальное пожирающая, идейка, например, беспрерывно прыгать с парашютом. Итого идеек не меньше, чем населения небольшого городка, порядка нескольких десятков тысяч. И как же им выбрать общего президента? Ибо все эти наперсточки только об этом и думают, вернее их партия заставляет так думать. Хотя думать надо совсем о другом.
2. Самый общий интерес на Пляже
Четверть наших Песчинок сидела в тюрьме, еще четверть ждут своей очереди, так как непременно туда сядут, а оставшаяся половина хотя бы раз в день задумывается на этот предмет. Не исключая онанистов, велосипедистов, таксистов и профессиональных защитников отечества.
Разумеется также, что ныне в тюрьмы не садят без суда, из чего Песчинки должны неминуемо сделать вывод, что ни монтажникам и водолазам, ни сутенерам, ни даже клубу действующих и бывших думцев – пожирателей бюджета – «не все равно» как пел Высоцкий, кто их будет судить. И я даже еще не начинал говорить о так называемом гражданском праве, каковое, ну, никого не минует, включая уже не ходящих и даже не говорящих пенсионеров. Все – в руках суда.
Об этом все догадываются, но, странно другое. За исключением членов действующей партии власти, ни одному другому как отмеченным, так и просто подразумеваемым наперсткам Песчинок наши суды не нравятся, ведь все, включая официальных риэлтеров, дистрибьютеров и просто бродячих коммивояжеров–одиночек, суды называют «басманными». И даже не организованные в кланы Песчинки, как самостийные мухи летающие по стране, – того же самого мнения. Конечно, самые крупные партии Песчинок, заботящиеся о «всеобщности» своих программ, то есть в силу крайней необходимости, что–нибудь говорят невразумительное о «совершенствовании судебной системы» в самом последнем пункте своей программы. Да кто же им поверит? Ибо как же они тогда будут властвовать в «этой» стране? Без нашей дремучей 5–вековой судебной системы. Но речь у меня не об этом, а о всеобщности интереса к суду.
