В тоннеле Нагваля - Громовица Александровна Бердник

Надо уметь видеть сны.

Ф. Шаляпин

Мне было тогда пять лет. Мы жили в живописном селе Гребени на берегу Днепра. Вокруг — высокие кручи, мир, исполненный мудрой тишины и дыхания Вечности.

Над головой отца собирались грозовые тучи. Надвигался ураган испытания. Для отца и для всех нас.

Отец в то время много работал, буквально день и ночь, напряженно размышляя над судьбой мира и человека в этом мире, постоянно искал путь выхода из замкнутости мироздания. И в это время отцу в руки пришли книги Карлоса Кастанеды — первые пять томов. Они сейчас хранятся у меня — подпольно переведены и отпечатаны, одетые в грубые картонные переплеты. Именно в этих книгах отец почерпнул тогда мощнейший заряд духовной бодрости и надежды. Заряд, который помог ему сохранить Силу и радость в самые трудные часы, в том страшном месте в пермских лагерях.

Но это будет потом. А тогда, в Гребнях, отец брал меня за руку — и мы шли гулять. А когда подходили к месту, где между двумя кручами вдруг возникала синева Днепра, сливающаяся с синевой неба, отец говорил, как бы сам себе: «Это Тоннель Нагваля… Так бы сказал дон Хуан». «Кто такой дон Хуан?» — спрашивала я. — «Это очень мудрый человек, — отвечал отец. — Мой большой друг». — «Тогда почему он к нам не приезжает?» — искренне удивлялась я. Отец смеялся и говорил: «Когда-нибудь приедет…»

А вскоре разразилась гроза. Ранним утром отец уехал в Киев… и не вернулся. Он ушел на бесконечно тяжелое испытание, конца которому не было видно. И тогда дон Хуан, простой, грубоватый и невероятно свободный от любых уз, стал отцу особенно близок.

Тот разговор на днепровских кручах двадцатилетней давности я вспомнила недавно, листая отцовские дневники, написанные им в лагере строгого режима, с 1979 по 1983 год. Неимоверное напряжение мысли, мощнейшая концентрация Духа льется потоком с тетрадных страниц, исписанных бисерным почерком. Философские размышления о судьбах человечества, сюжеты, которых хватило бы на десяток писателей всех жанров — от «фэнтези» до серьезного философского анализа… И почти на каждой странице — пометка «сновид»; так отец отмечал свою практику сновидения, а также размышления о том, что есть сон, сновидение, его значение для человека. О доне Хуане отец отзывается как о любимом брате. Теперь я точно знаю, что отец и дон Хуан встречались. И в Тоннеле Нагваля, и в сновидениях, и там, куда даже жену — мою мать — пускали лишь раз в году. Туда приходили двое — дон Хуан и