Нельзя не понять его справедливых упреков тем, кто сажал здесь свое первое дерево. Разве в отдаленном благополучии никогда не спохватимся, не почувствуем, что там, где родная деревня была, даже памятного столбика не поставлено? Разве не вспомним об утраченных садах и пашнях? Разве не осознаем и не расскажем детям о том, что, отворачиваясь от прошлого, утрачивая неповторимое, изменяем самим себе? Было время, когда считалось, что заслуживающая внимания история есть только в местах особых событий, и мы сами в патриотическом воспитании своих детей уповали на историческую значимость, называли только самых видных деятелей прошлого и забывали добрым словом помянуть скромных тружеников, на которых держалась эта земля, и потому снижался интерес к малой родине.
— А помнить надо. Когда помнят, значит, ценят свою землю, сердцем ее понимают, — продолжал Александр Ильич Соколов, прошедший здесь земной срок от первого дня до последнего. — Без любви к родному краю как прожить? Я вот даже деревья многие помню. Нет, не только в саду выращенные. Видал клены в Черемисской, суховские лиственницы, старовский дуб? Чудом сохранились рощи! Реликтовые леса, корабельные. И в Кологриве, и в Парфеньеве, и в нашем районе. Побывай, побывай, пока есть возможность. В Первомайском к месту бывшей усадьбы Фигнеров зайди… Марьинская усадьба километрах в шести от райцентра. Не оберегли ее новые хозяева. А деревья заметные там…
Возле церкви был найден заросший надгробный “камень” — памятник из черного мрамора с отчетливой гравировкой: “Владимир Фигнер скончался 18 июля 1858 года. Каролина Фигнер скончалась в январе 1841 года”. Местные краеведы установили родственные линии. Владимир, брат партизана Александра Самойловича, был известным в Москве человеком, выйдя в отставку, поселился в Марьинском. И сын его Аполлон, выросший здесь в окружении слуг, много знал о судьбе дяди с партизанской известностью, должно быть, читал хранившийся в усадьбе семейный архив и, по предположению Александра Ильича, мог рассказывать подробности Льву Николаевичу Толстому в период создания романа “Война и мир”, в частности, в образе Дорохова такие подробности читающие люди усмотрели. Каждое дерево не только свою судьбу оберегает, если присмотреться, почему оно у дороги выросло, — едва слышным голосом произнес учитель.
Александр Ильич заговорил о приметных деревьях у проселочных дорог, в местах былых поселений, о реликтовых и корабельных рощах, предчувствуя скорое разрушение выращенного им сада. Он понимал, что прошлое и настоящее связаны не только событийно, но еще и кровно, эмоционально, взаимосвязь эта обусловлена памятью и тревогами, чувством вины и долга, осознанием необходимости вернуться к истокам, приводить туда сынов и внуков.
