Всем известны страсть северных народов к «огненной воде» и ее последствия. Но в семье Ганалчи на долгих зимних кочевках и капли не выпивают. Я хорошо знаю, что и дети Ганалчи, и внуки, а теперь уже и правнуки, придя из тайги в поселок райцентра или на факторию, любят, и подчас без окороту, «погулять», но тут, в тайге, на семейных праздниках водки не бывает. Хотя спирт у Ганалчи всегда есть в дорожном потакуе.
– Почему не били волка? – спрашиваю, когда уже все затихло в стойбище, разошлись по своим чумам и заснули, умаявшись, люди, а Ганалчи по обыкновению своему сидит у очага и тянет вкусно и неторопливо трубочку.
Я ни разу не видел, когда он ложится, всегда засыпаю, когда он все еще сидит у огня, курит и думает. Просыпаюсь – уже сидит…
– Зачем волка бить? – вопросом на вопрос отвечает. Я привык к этому и жду, что скажет дальше. А он молчит, сосет трубочку, поправляет огонь в очаге. – За волком смотреть надо. Увидел – гони. Не твое это! Иди себе! – Старик словно бы увидел зверя, закричал, замахал руками. – У него своя жизнь. Ему тоже есть надо! А ну иди к себе – работай! А тут моя работа. За стадом глядеть надо. Волк набежал. Прогони волка. Охотиться не надо! Последнее дело! Нельзя!
Выбил неторопливо трубку, обстучал ее о камешек очага, продул, прососал. Пошарился, отыскивая табак. Нашел. Набил. Прижал сверху большим пальцем, присосал. Не сторожась, взял голыми пальцами уголек, положил на табак, подул сверху, стал раскуривать, глубоко втягивая щеки.
– Почему нельзя убивать волка? – спрашиваю, когда Ганалчи, свежо попыхивая дымком, помягче умостился на сложенных калачиком ногах.
– Последнее дело! – повторил. – На охоту собираешься – огонь послушай. Если трещит – не ходи: зверя нету. Лежи, спи, силу набирай, слушай, как огонь трещит. Тихо горит – хватай ружье, беги скорее, гляди в оба! Стреляй! Фарт большой. Так?
Я кивнул. Об этом я знал. Однажды вот так накатили к одинокому таежнику на охоту. С вечера готовились, предвкушая утреннюю легкую забаву. Зверя там было – хоть за ноги хватай. И собачки были работники, и снежок – легкий бусенец, только-только белотроп установился, и утро вроде бы занималось в самый аккурат. Пора на охоту. А таежник:
– Шабаш, ребята, охоты не будет. Отдыхайте!
– Это почему?
– Печь трещит – эвенк вон всю жизнь в тайге живет. Огонь трещит – в тайгу не пойдет.
– Почему?
– По кочану! Треск, значит, всех зверей распугал. Шабаш! – И завалился к печи поближе.
