И этого я не видел. И тогда Ганалчи к великой радости нашей вороны показал мне и это.
– Вчера, – сказал он, – было солнце, и горло оттаяло. Теперь будет петь.
– Кэр-р-рэ, кэр-р-рэ-э! – закричала ворона.
Но это был не крик, а песня, которую с улыбкой слушал старик, обретая весну.
Круг весны, жизни, года, звериный круг, круг земли?… Почему все это обозначено кругом?
– Все – время, – отвечает Ганалчи. – Время – круг, и солнце – круг. Время – круг движется по кругу – времени. И все движется. Есть – так. – Ганалчи проводит рукою по воздуху вертикальную прямую. – - И вокруг – так. – Он заключает эту невидимую ось в невидимый круг. Но вдруг я улавливаю и эту чуть-чуть светящуюся ось и этот круг уже не под рукой Ганалчи, а вокруг нас. – Это наш с тобой круг, но ты уйдешь, и он будет так. – Старик легким движением руки описывает восьмерку, заключая себя и меня в отдельные круги. – Потом они разорвутся… и ты будешь в своем круге.
Я привык к таким объяснениям и внимательно слушаю, киваю, соглашаюсь и верю. Он это понимает и рассказывает с охотой.
О трех Великих Земных Кругах.
Было другое Время. Человек жил девять тысяч солнечных кругов. Никто не умирал. Приходил срок, и человек летел к звездам.
Земля и Луна были вместе, и те, что бродят сейчас, потеряв круг жизни, тоже были Землею. Места хватало. А люди были Великанами. Не было Зла.
Чтобы объяснить, какими громадными были люди в том первом круге, Ганалчи гладит по загривку своего любимого пса Илана:
– Вот План был холи! Какой я?!
Получалось, что мамонты были собаками тех самых Великих людей.
Старик надолго замолчал, беззвучно шевеля губами, подсчитывая что-то.
Получалось, что тот Земной Круг длился девятьсот тысяч лет. Время в том счете удлинялось до непредставимого, а расстояния до звезд, которые мы с ним едва различаем на небе, сокращались до вполне земных измерений. Шаг больше – расстояние короче.
Ганалчи не просто рассказывал про тот Круг, он постоянно что-то счислял, прикидывал, сопоставляя с нынешним, и вел себя так, как ведет заядлый математик, увлеченный решением удивительной, но уже им просчитанной задачи.
Был ли этот Первый Круг Землею Хэргу – землею предков и прошлого? Не знаю. Ганалчи не говорил об этом, а я не спрашивал, поскольку уяснил из нашего с ним общения, что о трех этих Землях между собою говорить надо как можно меньше. И Хэргу, и Дулю, и Угу только называются, только упоминаются в разговорах.
Второй Земной Круг – это тот, в котором течет нынешнее Время, – очень короткое, быстрое и жестокое для человека. Ганалчи не знал, сколько оно должно продлиться. Но утверждал точно: пока каждый человек не пройдет круг всего живого на Земле. Он уже был малым, несовершенным, восходя к рыбе через червяка, ящерицу и всех земноводных, – каждый, снова рождаясь на свет, проходит это восхождение за девять материнских утробных Лун. А живет человек в этом круге девяносто лет. Умирая, должен завершить полный круг живого: быть травою, деревьями, всеми животными и птицами.
