– Нет их там! – кричит на ухо второй пилот.
– И не было! – орет Борис и поднимается с пола. Лежал за спиной Кеши, страховал.
Но в это время что-то кричит командир, и второй влетает к нему в кабину и так же стремительно скатывается к нам.
– Подняли! – Он уже плюхнулся на сиденье подле иллюминатора, изготовился к выстрелу.
Молодой волчишка, не выдержав нашей атаки, оставил лежку и теперь мчит вниз по падушке к руслу Турулаиды весь как на ладони.
Командир закладывает вираж, и нам хорошо виден зверь. Мосластая парнишковая стать, длинные и оттого неуклюжие ноги (но несут они его быстро), чуть вжатая в лопатки шея, и во всем неудержимый страх.
– Как реактивный прет! – успевает выкрикнуть Боря, и перед нами только небо, только далекие перистые облачка. Когда и распогодило – не заметили.
– Что он делает! – сердится Кеша, готовый к стрельбе.
Но в следующий момент мы понимаем маневр командира. Из буерака вырывается еще один зверь и мчит что есть духу за волчишкой. Бег этого зверя точен и красив. Могучее тело стелется над землей, мощно, в каком-то удивительно расчетливом, и согласном ритме работают попеременно сдвоенно передние и задние лапы. Волк набирает скорость могучими толчками мышц, но этих толчков не улавливает глаз.
Командир, чуть накреняя машину, выводит Кешу на выстрел. Но зверь, словно бы почувствовав это, меняет направление и уходит под брюхо вертолета.
Еще маневр. Теперь нам видны оба волка. Матерый, сбив молодого со стремительного бега падушкой к руслу Туруланды, уводит его в узкую долину ручья. И тот уже не мчит сам по себе, абы унести ноги, но подчиняется старшему.
– Хитрюга, сволочь! – орет Кеша, до пояса вывалившись за борт, и стреляет.
Хрясь! Хрясь!…
– Мимо! Мимо! – орет истошно Борис.
– Возьми левее! – кричит Кеша командиру.
Второй запрыгивает в кабину. И машина резко меняет куре, сваливаясь влево.
Но волки успевают достичь узкого каньона ручья и бегут по нему, мелькая сквозь разнолесье.
Ручей невелик, с километр, не больше, а там снова чистое место, склон каменистого распадка, почти до краев занесенного снегом. Это хорошо видит командир, не отпуская волков, гонит по ручью. В голове все перемешалось, руки дрожат, пот заливает глаза, нечем дышать. Никакой не стрелок я в таком состоянии. А Боря, словно бы и понял, выхватил из рук карабин, оттиснул в угол.
Гремит, сотрясается, вот-вот развалится наша видавшая виды машина. Поднимаюсь в пилотскую. Снова простор на три стороны. Слева громадные пустые тундровые покати, справа редколесье тайги и широкое поле Туруланды. Впереди узкая змейка покрытого крепкими наледями ручья и распадок, рассекающий еще одну чистую покать вершинных тундр.
