– Вставай, дочка! Я хочу тебе кое-что показать!
Дождавшись, пока он выйдет из комнаты, я быстренько натянула спортивный костюм, в котором обычно бегала по дому, и, наскоро умывшись, последовала за неожиданно легко выбежавшим на подъездную лестницу стариком… Две минуты пробежки до шестнадцатого этажа, и я, выскочив на залитую битумом крышу, обалдела: на крыше танцевал Олег! Вернее, он творил что-то невообразимое с двумя черными мечами, вызвавшими во мне такой ужас в самую первую ночь пребывания в этом гостеприимном доме.
Казалось, что законы гравитации кто-то отменил: я, видевшая достаточно талантливых выступлений лучших гимнасток мира, не могла себе представить, что можно двигаться настолько грациозно и непредсказуемо, как этот в общем-то здоровенный и тяжеленный парень! Ощущение хищной мощи и опасности разливалось в холодном воздухе, и на некоторых, особенно резких движениях я чувствовала, что по моей спине пробегает предательский холодок страха…
А потом в танец легко вклинился Марк Иванович! С другой парой мечей! И вот тут я поняла, что сплю: в реальности движения людей не могут размазываться!!! Я не видела половины движений, но непрерывный лязг между прочим заточенной стали свидетельствовал о том, что малейшая ошибка любого из них может закончиться плачевно… Сжав до боли кулачки, я во все глаза смотрела на это безумие и понимала, что боюсь… Того, что все это может быть всего лишь сном!!!
Как ни странно, совершенно незапыхавшиеся мужчины прекратили учебный бой минут через двадцать. Олег, подмигнув мне одним глазом, тут же принялся отрабатывать что-то похожее на то, что я видела в самом начале, а Марк Иванович, протянув мне свои мечи, просто сказал:
– Попробуй! Сделай то же, что делала вчера!
И, к моему глубочайшему удивлению, я безропотно согласилась!
А с крыши меня, измученную, но почему-то страшно довольную, Олег донес до квартиры на руках…
А на следующее утро я проснулась от боли в руках. Вернее, болело все, от пальцев и предплечий и до ягодиц с ногами… Просто предплечья болели так, что я с трудом оделась. Выбравшись на кухню, я принялась было за готовку, но поняла, что не могу удержать в руках даже пустую тарелку! У меня навернулись слезы на глаза, и я огорченно шлепнулась на стул, от неожиданности ойкнув: попа болела так, что сидеть оказалось жутко неприятно!
Дед, пробегавший мимо кухни по каким-то своим делам, первым среагировал на крик: мигом оказавшись рядом, он удивленно заглянул мне в глаза, а потом виновато улыбнулся:
