…В номере горели свечи… шелест штор, развеваемых легким ветерком, создавали ощущение тихой музыки, а вид Олега, лежащего поперек разобранной кровати в одних пляжных шортах, заставлял подгибаться ноги, но до кровати я все-таки дошла… И еще нашла в себе силы спокойно сбросить с себя полотенце, как почувствовала, что схожу с ума: никогда бы не подумала, что в первую свою ночь с мужчиной смогу вцепиться в его шею и совершенно бесстыдно требовать поцелуя!
…Олег целовался зажмурившись… Начав с моих губ, он постепенно переместился на шею, потом добрался до плеч, груди, живота… Сказать, что я таяла, было бы неправдой: мне казалось, что я схожу с ума: каждую секунду этого безумия я старалась удержаться в рамках приличия! Мне хотелось его немедленно! Сейчас же! Сию же секунду! А этот садист оставался глух к моим желаниям!!! Нет, сказать, что он был холоден, я тоже не могу: я чувствовала его желание кожей, сердцем, душой, но это сладкое промедление меня просто убивало: я сжимала пальцы в кулак, чтобы не вцепиться в его шею ногтями, и сжимала зубы, чтобы не застонать от желания… А потом мои губы вдруг обожгло его губами и я почувствовала, что сейчас умру от удовольствия… Но и тут он оказался садистом: удержавшись на самом краю, я рвала душу еще невыносимо долго, до состояния, когда была готова заплакать от безумного, запредельного счастья… И заплакала… И еще… И еще…
А утром оказалось, что поспать мы как-то не успели, да собственно, и не очень хочется, и что при свете дня любить ничуть не хуже, чем ночью, – в общем, завтрак и обед прошел без нас… Зато на ужин мы практически побежали: если можно назвать мою походку чем-то, кроме слова «ползать», – есть хотелось безумно…
Ввалившись в первый попавшийся ресторанчик на набережной, мы заказали себе больше, чем могли съесть. И съели… Под удивленные взгляды официанта…
Потом пошли шарахаться по магазинам, то и дело останавливаясь в специально отведенных для поцелуев местах, то есть где попало… Что купили, я не помню; было не до этого… По-моему, какой-то сувенир Деду и бутылочку красного вина на ночь… И, кажется, цифровой фотоаппарат: Олег снимал меня на каждом углу, улыбаясь, рассматривал на дисплее получившиеся кадры и зажигательно смеялся… Я хохотала вместе с ним, стараясь не отпускать его руку ни на минуту…
Возвращаться в Москву не хотелось, но в понедельник меня ждала работа, да и Дед, брошенный нами в больнице, наверняка уже озверел от одиночества – в общем, в самолет мы садились, порядком взгрустнув… Весь перелет Маша рассматривала купленные мною сережки и колечко с сердечками и тихо вздыхала – они ей ужасно нравились, но «выбрасывать кучу денег на совершенно ненужные украшения» она считала лишним… А я не считал: мне с ней было настолько хорошо, что желание доставить ей еще немного радости буквально жгло мне душу… Я даже поймал себя на мысли, что больше не могу вспомнить лица Элли – в моем сердце не осталось места ни для кого, кроме этой скромной, застенчивой красавицы с большими карими глазами и пылким, ранимым сердцем. Я – влюбился! И мне это нравилось!!!
