Господи помилуй!
Вернулся домой, мать орет, и младшенькие, Орест с Клавкой ревмя ревут, в угол забившись.
«Твоя дружки приходили! — кричит мать. — И Славик с ними. Спросили, где ты. Я отвечаю: „Не знаю“. Тогда один схватил кастрюльку с плиты — а в ней кипяток только с огня — и Орестику на голову вылил. Я руку подставить успела, так что малого считай почти и не обожгло. А меня… смотри… — Она сунула Рику в лицо покрытую волдырями руку. — Что ж это такое?! За что?!»
«Может, Славку пришить?! Уж он-то точно погань!» — подумал Рик.
Убивая, сам становишься смертен… Глупая фраза, откуда она? Что ж, придется, как всегда, выбирать между дерьмом и тем, что еще дерьмовее.
Господи помилуй!
Тетку он выследил в сбербанке. Набрал бланков и сел за столик, сделав вид, что старательно их заполняет. А сам следил за теми, кто валюту меняет. Тетка так и просилась ему в руки: кофта ярко-желтая в пунцовые цветы на пышной груди топорщится, задница трикотажной юбкой обтянута. Баксов тетка меняла аккурат тысячу, а полученные деньги завернула в газетку и на дно авоськи для маскировки сунула.
Рик следовал за намеченной жертвой — издалека видна была ярко-желтая кофта. Едва тетка зашла в подъезд, как Рик устремился следом. И так удачно: в парадной ни души, и темень такая, будто уже ночь на дворе. Рик одной рукой схватил сумку, а другой изо всей силы толкнул тетку на каменные ступени. А в следующую секунду Рик уже мчался проходными дворами, ныряя из одного переулка в другой. Интересно, что хотела тетка купить на эти деньги? Холодильник? Телевизор? Уж верно, не человеческую жизнь.
Господи помилуй!
В тот же вечер Рик зашел к Славке. Тот был дома один. Встретил со сладкой улыбочкой на губах, будто роднее человека у Рика и не было никогда.
— Ну что, решился? — спросил Славка, смеясь.
— Решился, — засмеялся в ответ Рик, открыл сумку и показал пухлую пачку денег. — Только ничего ты, друг верный, не получишь. И мокрушником я не сделаюсь, и денег тебе не отдам. Ухожу я, исчезаю, ясно?!
— Куда исчезаешь? — не понял Славик.
— В другой мир. — И дружка изо всей силы между глаз.
Тот свалился кулем. Рик пнул Славика в живот, раз, другой. Наклонился, прошипел в ухо:
— Тронешь моих — убью.
Домой Рик больше не вернулся. Две недели деньги мотал, и уж к исходу веселья повстречались ему Серж со Светкой. Помнится, взяли они в ларьке две бутылки шампанского полусладкого, бутылку пива, две воблы и шоколад на закуску и завалились к Сержу. Остаканился Рик и позабыл, кто он и откуда, воблой заел и в самом деле уверовал, что мчался в синем трамвае над городом и сиганул вниз. Упал, но не разбился, только судьба его перевернулась начисто. И стало у него все новое: и жизнь, и жилье. И даже мама, настоящая мама у него теперь есть!..
