Поначалу я решил, что попал в сказку, в восставшую из вод океана Атлантиду. Лишь потом я заметил огромный элеватор, провода, тянущиеся между зданиями с телевизионными антеннами на крышах. И город сразу показался каким-то неуклюжим, нарочитым анохронизмом. Но и это была не вся правда.
Лишь Венеция производит такое двойственное впечатление. Этот город всегда был слишком ослепительным и слишком мишурным одновременно, чтобы было возможным избежать поспешных оценок. Когда вы видите, как Блистательная Венеция любуется собой в зеркале грязной воды, это раздражает. Но как бы вас ни огорчала неискренность красавицы, вы не можете ею не любоваться.
Моим первым желанием было немедленно отправиться на свидание с Венецией, но согласно инструкциям мне надлежало ехать в находящийся на материке городок Местре, где меня ждал Гвеши, чтобы обсудить дальнейшие действия. Я с сожалением повернул в другую сторону.
Ко мне подкатил черно-зеленый «фиат», за рулем которого сидел улыбающийся молодой парень в дымчатых очках.
— Сколько вы с меня возьмете, чтобы довезти до отеля «Эксельсиор» в Местре? — спросил я его.
— О, сэр, совсем немного, очень дешево…
Тут меня отодвинули в сторону. Какой-то толстяк с фотокамерой на шее, в светлом деловом костюме и галстуке ручной работы, проследовал мимо меня к машине. За ним топал носильщик с двумя дорогими кожаными чемоданами.
— Отвезите меня в Местре, да поживее!
Резкие интонации и растянутые гласные выдавали в нем моего соотечественника.
— Машина уже занята, — сказал шофер.
— Черта с два занята! — отвечал ему толстяк, вползая в машину, как червь в рану.
— Машина занята! — настаивал шофер.
Тут толстяк впервые заметил меня. Похоже, он решил проявить дружелюбие.
— Вы ведь не будете возражать? Я и впрямь ужасно спешу.
Я и не возразал, правда, без особого энтузиазма.
— Устраивайтесь, — сказал я ему, посторонившись.
Водитель машины решительно замотал головой и крепко ухватил меня за руку.
— Нет — нет, мы с вами уже договорились.
— Но вы же видите, что он согласен, — сказал толстяк.
— Но я-то не говорил, что согласен! — не сдавался водитель. Он уже не улыбался, и был похож на человека, уязвленного в своих лучших чувствах.
Насчет такси я не получал никаких инструкций, но с этим человеком мне почему-то расхотелось ехать, разве только под усиленной охраной. Если хотите, можете назвать это предчувствием.
Толстяк, наконец, забрался на заднее сидение машины. Он вытер пот со лба и обратился к таксисту:
