— Хозяин! — услыхали они голос Жюстена. — Хозяин!
— Если бы мне не приходилось отвлекаться на суетное… — вздохнул Арно де Мулен и крикнул: — Здесь мы, в библиотеке!
— Мсье Арно, я все узнал!
Жюстен, запыхавшийся и красный от чрезмерного волнения, появился на пороге комнаты и размахивал руками, как будто хотел привлечь к себе еще больше внимания.
— Сядь, Жюстен, переведи дух, — мягко сказал старый рыцарь, — а мы пока побеседуем с Софи о более высоких материях, чем те, что тебя подобным образом взволновали.
— Но высокие материи не помогут вам задержать корабль, который с минуты на минуту собирается отчалить от берега.
— Ну хорошо, Софи, разговор мы отложим. Послушаем пока Жюстена, что он узнал.
— Та женщина, о которой говорила мадемуазель Софи, на судне, на «Эфенди». Про мужчину не знаю, его могли спрятать где‑нибудь в трюме или запереть в какой‑нибудь каюте, а она точно на судне, Хосе ее видел!
— Это какой Хосе, — спокойно поинтересовался Мулен, — Лири?
— Он самый, мсье. Капитан нанял его привести в порядок плиту на камбузе, которая пострадала от шторма. То ли мачта на нее упала, то ли еще что… В общем, он там работал и эту женщину на камбузе видел. Лицо у нее, говорил, только странное, все в пятнах, и рука перевязана.
— Это Мари! — в волнении закричала Соня. — А пятна у нее… пройдут. Моряки ее избили, когда она пыталась меня защитить.
— Странно, что вы не услышали, как похитили ваших друзей, — покачал головой де Мулен.
— Я уже думала об этом, — покраснела Соня. — Наверное, они подплыли к тому деревянному причалу, возле которого стоит этот самый «Эфенди», и решили осмотреться, а потому пока меня не будить. Но когда они отошли от лодки, их уже ждали. Закрыли рты и утащили на свое судно.
— Я потому расспрашиваю вас так подробно, чтобы ничего не перепутать и не покарать невиновных…
— Покарать, но как? — вскричала Соня. — Неужели, сидя здесь, в вашем доме, мы можем как‑то повлиять…
— Ну почему обязательно в доме? Мы можем повлиять, поднявшись в некий бастион.
— Но я не видела здесь никаких бастионов, — продолжала настаивать Соня.
От волнения, кажется, она стала вести себя самым неподобающим образом. Забыла о правилах приличия и разве что не подпрыгивает на месте от нетерпения. Сколько раз говорила покойная матушка: «Поспешишь, людей насмешишь». А брат еще и добавлял: «Не спеши, коза, все волки твои будут!»
— Сейчас увидите. Жюстен, поскольку паранджа, как и чадра, отменяется, подыщи мадемуазель какую‑нибудь мужскую одежду, чтобы не мешала ей идти по подземному переходу и подниматься на смотровую площадку. Думаю, у нас есть еще немного времени, чтобы добраться до нее.
