Сергей показал пальцем на свой глаз и прикрыл его.
Лена доверчиво зажмурила глаза и улыбнулась. Не решился Сергей поцеловать девушку, хоть и очень хотелось. Лишь легонько провел рукой по густым волосам.
– Умеешь целоваться? – А сам улыбался. Ведь безнаказанно мог говорить сейчас обо всем, что хотел. – Я и сам, правда, толком не умею, но ты мне нравишься.
Лена вновь показала рукой на дом.
– Торопишься?.. Ладно, ступай… Постой, – встрепенулся Сергей. – А как же мы?.. Как мы с тобой встретимся? Черт… Смогу ли тебе объяснить…
Лена внимательно смотрела на размахивающего руками Сергея. Наклонилась, расчистила ладошкой землю на тропке, вытащила из волос на виске заколку и написала: «Я – Лена, а ты?»
– Ну ты даешь, мать! Сообразительная. Сергей хлопнул себя по ляжкам, нагнулся, взял из рук девушки заколку, написал: «Сергей. Приходи суда, погуляем по лесу».
Лена улыбнулась, зачеркнула букву «у» в слоне «суда», немного подумала и зачеркнула в этом же слове первую букву.
– Значит, согласна? Придешь?
Лена кивнула и, подхватив ведра, направилась домой.
Вот так и закрепилось их знакомство. Каждый день после работы бегал Сергей в Волчью падь, и ему совсем не было скучно с безмолвной девушкой.
Ладное тело у Клавдии. Груди грушками топорщатся, а ноги в бедрах полные, сила в них чувствуется.
– Ты бы хоть поговорил со мной. Что все молчишь? – Клавдия отвернула лицо от занавешенного окошка.
– Деда разбудишь, молчи, – прошептал Матвей.
– Думаешь, я не понимаю? – вздохнула Клавдия. – Зачем я тебе, деревенщина?.. Только для игры.
Клавдия долго молчала, молчал и Матвей, наслушавшийся подобных разговоров за свою холостяцкую жизнь.
– Плохо обо мне не думай, прошу… Придешь домой, и деть себя некуда… Ты печь переложил, теперь не дымит. Смешно подумать: как дура, каждое утро угол взглядом ласкаю – руки твои к нему прикасались.
– Сама же в город не хочешь. Едем, если на то пошло.
– А деда куда?
Знал Матвей, что никуда Клавуська не уедет из Красавки, потому и настырничал.
– Едем, говорю. Чего ты за деда цепляешься? Люди присмотрят.
Клавдия потянула на себя одеяло.
– Давай спать, вставать завтра рано. Руку подними… Вот так.
«Привыкла ко мне за четыре месяца, – подумал Матвей. – Одинаковые они все… Мне-то какое дело до ваших переживаний? Это ваши проблемы, ваши…»
Он с наслаждением вдыхал запах Клавуськиных волос. «И чем это она голову моет?» – думал он. Вроде и шампуня приличного не видно… Завязывать надо с этой женщиной. Может, нахамить, чтоб доброй памяти о себе не оставлять?.. Он прикрыл глаза и стал вспоминать прежних женщин. Вдруг почувствовал, как на его дубленую кожу скатилась горячая слезинка: не спит Клавуська. «И пусть не спит, пусть сама решает свои проблемы», – подумал Матвей, засыпая.
