– Барон, мне нужно кое о чем откровенно поговорить с вами.
– Откровенно?
– Да. Мне было сделано весьма пылкое заявление. Барон, я разрешаю вам рассердиться.
– Конечно, – воскликнул господин де Ливри. – Я уже сержусь. Но кто осмелился?
– Я не знаю точно, у меня есть только подозрения.
– Подозрения! Значит, вы никого не видели?
– Это было письменное заявление.
– Тогда без подписи?
– Без всякой подписи. Мне, без сомнения, хотели задать хлопот с разгадыванием.
– А как вы его получили?
– Самым простым и примитивным способом: я нашла его вложенным в мой носовой платок.
– Кого же вы подозреваете?
– Если это ни шевалье, ни виконт, ни вы…
– Вы знаете, мы вас слишком уважаем, милая графиня, – сказал барон.
Тогда мадам де Брионн встала, взяла с очаровательной грацией за руку барона де Ливри и указала на Казимира, который, следя за игрой в карты, пытался скрыть зевоту:
– Значит, это сделал вон тот молодой человек.
– Черт возьми, тут не может быть сомнений! – воскликнул барон, быстро разгорячившись. – Что? Он осмеливается вести себя здесь, как в обществе, лиц, среди которых часто вращается! Я пойду, и сейчас…
Елена поняла, что почти юношеский пыл господина де Ливри может завлечь его слишком далеко, и удержала его.
– Не так ретиво, мой друг. Вы причините мне неприятность. Я не должна придавать никакого значения этому письму, но я попала в несколько сложное положение, и если не сумею сегодня резко пресечь все заявления подобного рода, то рискую получить еще что-нибудь. Поэтому я попрошу вас об услуге.
– Я в вашем распоряжении, – с готовностью сказал барон.
– Попробуйте, по возможности мягко, заставить понять этого молодого человека, что его поведение некрасиво, – продолжала графиня де Брионн, – и если он не выкажет никакого раскаяния, намекните ему, что, может быть, ему лучше не приходить сюда больше. Извините за то, что мне пришлось возложить на вас это поручение.
Полноте, оно привело меня в восторг! – воскликнул, сияя, барон и сделал шаг к Казимиру. Графиня снова удержала его.
– Я могла бы и сама поговорить с месье Казимиром, но опасаюсь быть или слишком строгой, что может показаться смешным, или же, наоборот, недостаточно строгой – а это, возможно, будет воспринято им как поощрение.
– Я все сделаю должным образом, не сомневайтесь.
– С полным основанием. Итак, будьте моим толкователем. Вот, кстати, он направляется в эту сторону. Я вас с ним оставлю.
Действительно, Казимир, скучавший все больше и больше, но тем не менее удерживаемый особым очарованием в этом доме, решительно приближался к графине, намереваясь вмешаться в беседу. Но как раз в тот момент, когда он присоединился к Елене и барону, графиня отошла, сославшись на то, что ей надо отдать какое-то распоряжение, чтобы не отвечать на фразу, которую уже заготовил Казимир. Тот остался наедине с бароном. На этот раз Казимир сам имел неосторожность навлечь на себя неудачу, упорно преследовавшую его, и ему не оставалось ничего, кроме как ретироваться восвояси. Он уже приготовился это сделать, когда господин де Ливри удержал его за руку, принудив выслушать.
